– Да, – как можно небрежнее ответила я.
– Расслабьтесь. – Он оскалил клыки и показал на кресла. Что это было – улыбка или обещание уничтожить всех нас? – Почему бы нам не сесть, Чейз?
Кресла стояли так, чтобы сидящие смотрели в глаза друг другу. Позади них висела занавеска лавандового цвета – ее специально выбрали в качестве фона.
– Конечно, – сказала я. – Я готова.
– Хорошо. Запись начнется через несколько минут, если вы не возражаете.
– Нисколько.
– Могу я сделать замечание?
– Конечно.
– Вы прекрасно выглядите.
– Прошу прощения?
– Не поймите меня превратно. Вы – именно та, кого я надеялся увидеть. Вы – настоящая «чужая». Ваш вид внушает беспокойство. Я не хотел бы остаться с вами наедине. Именно это нам и нужно. Я опасался, что вы отличаетесь лишь внешностью. Но в вас действительно есть нечто… – он замолчал, подыскивая нужное слово, – пугающее.
– Что ж, рада, что не разочаровала вас. – Я показала зубы, но он, похоже, даже не заметил этого.
– Вот и хорошо.
Несколько минут мы обсуждали мои впечатления от Боркарата, говорили о том, как сложно общаться с помощью стонов, ворчаний и придыханий. Потом Ордаль снова спросил, готова ли я.
– Да, – ответила я, желая, чтобы все поскорее закончилось.
Вспыхнула зеленая лампочка.
– Чейз Колпат, рад приветствовать вас в передаче «В центре внимания». Она идет уже тридцать два года, и вы – первый человек, ставший нашим гостем.
– Спасибо за приглашение, Ордаль.
– Скажите, Чейз, давно ли вы прибыли на Боркарат?
– Всего пару недель назад.
Несколько минут мы беседовали на разные темы. Почему меня включили в состав миссии, посланной Салудом Дальним? Как я оказалась на этой планете? Правда ли, что подчиненные администратора знали о судьбе Каллистры еще до того, как мы сообщили ему об этом?
Ой-ой…
– Если честно, у меня нет ответа на этот вопрос, Ордаль. Но я бы крайне удивилась, узнав, что администратор знал обо всем заранее.
Вопросы продолжались. Не могла бы я рассказать, чем зарабатываю на жизнь и почему прилетела на Боркарат? Каково это – иметь полностью изолированный разум? Сложно ли жить среди тех, кто общается совершенно иначе? Чувствую ли я себя свободнее, зная, что теперь я открыта для всех и все известное мне могут узнать другие, без дополнительных действий с моей стороны?
– Нет, – призналась я. – Меня это крайне пугает.
– Почему? Почему людям так страшна правда? Почему они приходят в ужас оттого, что другим открываются их мысли? Что они чувствуют? Действительно ли они настолько склонны к обману?
– Правда никого не страшит, Ордаль. Но мы считаем, что каждый имеет право на личную жизнь.
– Понятно. Итак, вы цените свою способность скрывать правду друг от друга.
– Правда порой бывает неприятной. К примеру, считается бестактным рассказывать о некоторых житейских обстоятельствах: все мы о них знаем, но никто не хочет постоянно слышать об этом от других.
– Например?
– Например, о том, хочется ли сейчас уважаемому интервьюеру в туалет.
Интересно, подумала я, каково пришлось бы комику в мире, где никто никогда не смеется?
– Кто такой комик? – спросил Ордаль.
Он разговаривал со мной, словно взрослый с ребенком. Я с трудом сдерживалась, чтобы не употребить свое обаяние, не пустить в ход свои серые глаза, длинные черные волосы, приятные черты и потрясающую улыбку. Обычно этого вполне хватало, чтобы усмирить любого противника-мужчину. Но на этого великана мое обаяние подействовать не могло – оно работало бы вхолостую.
– Вы наверняка понимаете, – сказал он, – что проблемы во взаимоотношениях между вашим видом и ашиурами во многом связаны с лживостью людей.
– Некоторые из этих проблем связаны с ашиурским высокомерием.
– Вот как? Объясните, пожалуйста.
– Ашиуры почему-то считают себя высшими существами. А ведь все различие между нами – в вашей способности читать чужие мысли. Действительно ли вы разумнее нас? Если так, вы наверняка нашли бы способ с нами помириться. Знаю, порой мы бываем шумными соседями, но мы не хотим вести нескончаемые пограничные войны. И вы тоже. Ни одна из сторон не получает от них никакой выгоды. Почему вы не можете убедить нас действовать в наших же интересах?
Наконец мы дошли до сути дела.
– Вы прилетели к нам в надежде, что мы пообещаем прекратить вражду и ваши военные корабли смогут отправиться на помощь Салуду Дальнему.
– Да. Именно так.
– Вам дали это обещание. Мы согласились прекратить боевые действия на время чрезвычайной ситуации.
– Да.
– Позвольте мне воспроизвести ответ вашего директора.
Появилось изображение Уайтсайда, стоявшего на трибуне в окружении флагов и символов Конфедерации. «…В качестве дополнительной поддержки мы посылаем „Альберту“ в сопровождении истребителей и вспомогательных кораблей».
– Одиннадцать кораблей, – сказал Ордаль. – Неужели люди ценят жизни себе подобных столь дешево, что не могут всерьез взяться за спасательную операцию?
– Он говорит не от моего имени, – возразила я.
– Он говорит от имени Конфедерации. Вы ведь его выбрали?
– Не я. Избиратели.
– Даже дважды.
– Да.
– Почему же вы утверждаете, что он не представляет вас?
– Ладно. Послушайте. В данном вопросе он не представляет ни меня, ни большинство граждан Конфедерации, как я полагаю. Впрочем, точно не знаю: за них я говорить не могу. Но они уже голосуют своими ресурсами, посылают продовольствие и все необходимое. Многие из тех, у кого есть корабли, уже отправляются на Салуд Дальний, чтобы оказать любую возможную помощь. Господи, Ордаль, там живут два миллиарда человек. Есть план их спасения, но он требует достаточного числа кораблей. Вы наверняка уже знаете про щит, но все же я расскажу о нем нашим зрителям.
Я начала говорить, вслух и мысленно, мучительно стараясь рассказать о попытке спасения планеты, имевшей все шансы стать успешной. Я представляла себе семьи в парках, женщин с детьми на пляжах, читателей в тиши библиотек, толпы слушателей на концертах.
– Если щит не сработает, все эти люди погибнут. Вы спросили меня о решении Уайтсайда и теперь хотите, чтобы я несла ответственность за него. Глупо. У нас есть руководитель, который по политическим или идеологическим соображениям – кто знает?.. – играет на старой вражде и старых страхах, удерживая флот. Он говорит не от моего имени. Но я понимаю, почему они не доверяют ашиурам. И поэтому они будут оставаться в стороне, пока гибнет планета.