– Ему там совсем плохо!.. Не вытащишь, больше двадцати минут не продержится.
– Через две минуты отправляюсь, ещё через пять буду там. Сразу его прикрою частью своей Хаюшь. Ну и постарайся соответственно моим действиям вынуть каштан блокировки. Постараюсь подняться хотя бы на уровень-два выше. Наверняка оттуда будет смотаться не в пример легче. Что там сейчас? Глянь напоследок…
– Кто-то пытается открыть люк наверху кабины, поторопись!
Дмитрий умчался в мир Пастельный, где дракон Осстиял оставил ему в наследство свою громадную установку телепорта. Такой технике разумных рептилий было под силу забросить человека в несоразмеримые дали, а потом в строго обозначенное время выдернуть обратно. Причём возможность для такого путешествия оставалась всего одна. После неё отдельные контуры и генераторы, создающие определённые поля, выгорят окончательно, об этом прежний владелец предупреждал очень и очень строго. Так что второго шанса не будет.
Разве что Осстиял вернётся, доставит с собой новый телепорт или заберёт Торговца туда, где подобных телепортов пруд пруди. По логике, как бы должен оказать любую услугу человеку, Принесшему Дары и заслужившему особенное отношение всей цивилизации. Но пока дракон так и не вернулся, так что, как восприняли его собратья доставленные каштаны и каштановое деревце, было неизвестно.
А пока пять минут тяжёлого, разрывающего пространством на части путешествия всё-таки забросили Дмитрия к цели. Он оказался рядом с отцом, освещённым лучом фонарика сверху, трясущимся от холода, несмотря на наброшенные на тело куски тканей, и тыкающим непослушным пальцем в кнопки лифта.
Тут же шаг к нему, и начавшая расслаиваться на «пелёнки Хаюшь стала закрывать узника от возможного удара со стороны охраны, остающейся на крыше кабины. Ну и сам граф довольно демонстративно аннулировал нижний, минус восьмой, уровень и нажал на кнопку верхнего уровня.
При этом он отчётливо слушал вопли какой-то истерической дамочки и ощущал, как по нему пытаются стрелять из парализатора. Вырубающие лучи успели достать по узнику, которого «пелёнки» не смогли защитить полностью, так что пришлось забрасывать тело больше себе на спину, и после этого делать первый шажок для перемещения. Ибо лифт к тому моменту уже поднялся значительно выше, и влияние работающих аннуляторов почти перестало ощущаться.
А ведь достаточно просто вырваться за границы тюрьмы в любое близлежащее место, а уже оттуда возвратная сила телепорта драконов заберёт обозначенную личность вместе с переносимым им грузом.
Да только в момент того самого шажка некто, светящий фонариком сверху и голосящий ругательства вперемежку с угрозами, прыгнул на спину и так уже почти потерявшего сознание Петра Васильевича и вцепился в него мёртвой хваткой. А процесс переноса всё равно начался! Причём вначале обычный, просто вне пространства тюремного комплекса, он тут же сменился на воздействие установки из Пастельного мира. Груз более чем удвоился, и такую тяжесть, конечно же, не стоило волочь в невероятные дали. Дмитрию было не занимать умения даже раздеть врага в подпространстве, а потом вышвырнуть недруга в любое пространство. При желании мог и шкуру снять силами переноса или конечности поотрывать.
Но в данном случае его остановила сама суть ругательств и угроз, которые выкрикивала упавшая «на хвост» истеричка:
– Это мой муж! Не смей его убивать! Я тебе глаза выцарапаю! Тварь! Стой! Стой, я тебе говорю!
«То есть получалось, что данная женщина чуть ли не спасала отца? – попытался сын правильно интерпретировать очевидное. – И если я её где-то «потеряю», то будет очередная семейная драма. Причём сразу по трём направлениям: отец, оставшийся без этой своей новой, пусть и крикливой жены, весьма негативно отнесётся к нынешнему браку моей мамы и своей первой жены. Тогда мне достанется рикошетом от обоих. Значит, что делаю?.. Хм! Да ничего! Продолжаю волочь оба тела к месту назначения… А вытянет установка такой груз? Как бы я могу взять полуторный вес от самого себя и моей экипировки… Отец и эта его непонятная жена-спасительница где-то так в сумме и весят. Значит, вытянем… А уж из мира Пастельный я сам кого угодно и куда угодно зашвырну…»
Правда, на платформе телепорта драконов, прежде чем отправляться в свою Свирепую долину мира Зелени, Дмитрий устроил короткий экспресс-допрос, зажатой в тиски силы женщины:
– Я сын Петра Васильевича, с Земли! А ты кто такая?
– Я его жена! – задыхаясь от силовых пут, провозгласила дама. – Если со мной что-то случится, Петя тебе голову оторвёт!
Судя по тому, что вышеупомянутый Петя находился без сознания, он вообще понятия не имел о нежданной попутчице, но мог поинтересоваться после излечения. Да и в любом случае, как уже понял Дмитрий чуть раньше, новая мачеха только своим появлением скорей снимала большое количество проблем, чем добавляла их. Так что выгода имелась, и уже без дальнейших проволочек Торговец забросил отца и его супругу из мира Долроджи в свой замок мира Зелени.
А там всё оказалось довольно просто и незатейливо: папу – в руки самых лучших целителей, потому что у него оказались существенные переломы и прочие травмы, ну а истеричную женщину, которой дальнее перемещение всё-таки повредило нервную систему, – в руки специалистов по психиатрии.
Тогда как сам поспешил в объятия своей любимой, нежной Сашеньки. Ну и первые слова для неё прозвучали, полные беспокойства и заботы:
– Дорогая, ты не слишком перенапряглась со всеми этими пертурбациями?
Пётр Васильевич приходил в сознание долго и мучительно. Себя осознал, боль почувствовал, а вот собрать воедино чужие, как привиделось, мысли не смог. Всё ему казалось, что мелькающие воспоминания – не его, а кадры из какого-то кинофильма. Вот военный городок в Польше и парк для прогулок. Вот маленькая девочка, которую зовут Лена, тянет за руку своего старшего брата. Мальчик Дима сопротивляется, явно не хочет поддаваться на уговоры сестры. Милая, родная женщина подбегает к ним и с улыбкой показывает на снимающего оператора. Дети срываются с места и с радостными воплями мчатся к камере.
И тут же провал со страшными сполохами, громом и разверзшейся под ногами бездной. Затем бой, кровавая поножовщина и сидящий рядом в позе мыслителя шаман народности лаом. Иная женщина, заливисто, заразительно хохочущая, и ночное небо, на котором нет россыпи звёзд, а только многочисленные луны, одна из которых занимает четверть всего свода. Потом иные дети, вроде и знакомые, но имена вспомнить не удаётся. А вот имя этого старикана сразу высветилось, как на табло: Геннадий Иванович Серов.
Потом арктический холод и обмороженная кожа, слезающая с рук, как порванные перчатки. И впечатление, что надо бежать. Сзади опасность! Лавина! Тело словно в киселе застыло, на ногах как будто пудовые вериги… И лавина настигает! Ломает плечи, пробивает лёгкие, растирает в порошок многотонными глыбами позвоночник.
И наконец, первая дельная мысль:
«Нет, это не лавина мне наподдала… Это сука драная Аскеза в меня выстрелила из гранатомёта… Хм. Тоже нет. Не было у неё тяжёлого оружия, да и простого стрелкового не заметил… Тогда получается, эта змея сама на меня прыгнула? О-о! Как болит-то всё!.. Убью, тварь!..»