После осмотра багажника подошла очередь салона, и я чуть было не поспорила сама с собой на рубль, дойдет ли дело до осмотра личного; но на это они почему-то не решились и стали развлекать меня разговорами, выясняя мои маршруты и цели поездки.

Одним словом, не стану описывать все скучные гадости, которые мне пришлось пережить, но штраф я все-таки заплатила и поехала дальше, выкинув квитанцию сразу же, как отъехала от места гаишной кормежки.

Я была довольна: неприятность произошла, и можно было бы вздохнуть спокойнее.

Но на въезде в город на КП меня остановили снова, и предыдущая процедура повторилась.

На этот раз меня штрафовать не стали, но долго и нудно объясняли, что в разгар туристического бума в городе движение на дорогах стало насыщенным, более опасным и необходимо быть такой внимательной, такой внимательной, что…

— Что лучше вообще к вам не приезжать, что ли? — не выдержала я, и бубнивший мне эту чушь сержант заткнулся, задумчиво осмотрел меня снизу вверх, потом в обратном направлении и молча козырнул.

Я была свободна.

По городу я помоталась полчаса, не дольше. По нему ездить действительно было невозможно из-за тесноты и подпорченного настроения.

Не съезжая с прямой улицы Пластунской, по которой я въехала в Сочи, я сумела купить все, что мне было нужно, плюс еще пару сувениров в виде блока сигарет и бутылки минеральной воды и собралась покинуть эти места навсегда.

Мне они не понравились, да, похоже, и я им тоже.

Я нашла удачное место, развернула «девятку» в обратном направлении и была практически сразу же снова остановлена.

Поняв, что здесь таковы славные местные традиции, я, уже не удивляясь, протянула в окошко дверки свои документы, и взявший их милиционер, даже не раскрывая, спросил:

— Иванова Татьяна Александровна?

— Вы экстрасенс-телепат? — спросила я его. — Вы даже не успели прочитать, что написано в моих документах. А вдруг там написано Иванопуло?

Милиционер улыбнулся и, полуотвернувшись от меня, махнул рукой.

Я продолжала сидеть и ждать, когда закончится эта клоунада и я смогу спокойно отсюда уехать, но, как видно, местные власти решили продлить мое пребывание в своем замечательном городке.

К моему гаишнику подошли еще двое — на этот раз оба были в форме ППС — и, взяв мои документы, попросили меня выйти из машины.

Я не вышла из «девятки» — я вылетела из нее и высказала им всем в физиономии все, что думала об их хорошей радиосвязи, замечательной работе и симпатичных лицах.

Три раза подряд открывать и закрывать багажник было бы уже перебором даже для кретинов, но только не для сочинских гаишников.

В ответ я услышала очень знаменательную фразу, сразу же обозначившую мои перспективы на ближайшее время: правда, в тот момент я этого еще не поняла.

— Разрешите посмотреть, что у вас в сумке?

Я раздраженно сунула ему в руки сумку и только тогда сообразила, что может произойти, но было уже поздно.

Обнаружив и сразу отобрав мой пистолет, хоть и со всеми необходимыми документами, сержант весь преисполнился значимостью происшествия, словно выловил всемирно известного террориста, и обратился ко мне с любезной фразой:

— Вам, Татьяна Александровна, придется проследовать с нами в отделение.

Я уже открыла было рот, чтобы возразить, но мне тут же привели правильные номера статей кодекса, и один из сержантов попросил разрешения сесть за руль моей машины, пока я буду кататься в их «жигуленке».

— А если я откажусь? — с безнадежностью спросила я.

— Тогда придется вашу машину эвакуировать, — объяснил он.

— Бульдозером, что ли? — мрачно поинтересовалась я. — Или, может быть, сразу же гексогеном, чего уж церемониться?

Я вытащила из салона свою сумку и повесила ее на плечо.

— Ключи торчат там, где им положено быть, — брюзгливо сказала я и тут же проявила любопытство к сунувшемуся в «девятку» сержанту:

— А у вас права есть, молодой человек?

Насладившись возникшей паузой, я поправила сумочку и, развернувшись, гордо пошла к милицейскому «жигуленку», уже не надеясь ни на что хорошее.

Глава 4

Меня покатали по центру города, подвезли к трехэтажному дому со стеклянной дверью, возвышающейся на высоком крыльце, и предложили выйти, словно я не понимала, что на машине мне в эту дверь ни за что не въехать.

Если верить блестящим табличкам, висящим по бокам двери, это было районное УВД.

Войдя в самую обычную прихожую, тесную и душную, я уже приготовилась к обычному хамству наших госучреждений — это когда вас оставляют сидеть на жестком стуле и на каждый порыв говорят: ждите у моря погоды — и была удивлена, когда меня сразу же повели на второй этаж и запустили в кабинет с обнадеживающим номером тринадцать, нарисованным через трафарет.

В небольшом кабинете стояли стол, несколько стульев и у единственного окошка промятый диванчик.

Створки окошка были распахнуты, поэтому замечательно четко просматривалась решетка из толстых металлических прутьев, прикрывавшая окно снаружи.

За столом в кабинете сидел маленький черненький паренек в форме капитана и листал какие-то сшитые вместе бумажки.

Он предложил мне сесть и, счастливо улыбнувшись, сказал, что он рад меня видеть.

— И давно это у вас? — хмуро поинтересовалась я, свободно усаживаясь и закидывая ногу на ногу.

Череда свалившихся на меня мелких сюрпризов отнюдь не располагала к веселому щебетанию.

— Что именно? — не понял капитан, удивленно глядя на меня.

— Я про вашу радость, — пояснила я и спросила, нужно ли мне вызывать своего адвоката из Тарасова или это будет лишним.

— Это зависит от вас, уважаемая Татьяна Александровна, только от вас одной, — сказал капитан, просматривая мои права, паспорт, лицензию и прочее содержимое сумочки, на что он спросил разрешения.

Осмотр содержимого сумки много времени не занял, и она вернулась ко мне.

Капитан еще раз улыбнулся и наконец сообразил, что не мешало бы ему представиться.

— Меня зовут Василий Иванович Азизбегян, и я буду вести ваше дело, — обрадовал он меня, и я едва не зевнула на его слова.

Создавалось впечатление, что сочинским гаишникам откровенно скучно живется на белом свете, если они позволяют себе тратить время на таких злостных преступников, как я.

— Дело об абсолютнейше бессовестном ненарушении правил дорожного движения на территории города Сочи? — наивным голосом поинтересовалась я, доставая из сумки пачку сигарет. — Курить-то у вас можно, товарищ капитан?

— Конечно, сколько угодно! — замахал ручками мой следователь и, еще раз улыбнувшись, произнес: — Мне действительно приятно вас видеть.