– Капитана Хэйвенса тоже подобрала «Звезда Канзаса»?
– Нет, его взяло на борт другое судно, находившееся поблизости, и он, к сожалению, больше не видел Гарри.
– Значит, он не присутствовал на похоронах в море?
– Нет. Единственный офицер с «Девонца», который был с Гарри, когда тот умер, это американец, лейтенант Томас Брэдшо.
– Ты еще говорил, что доктор Уоллес доставил миссис Клифтон от этого Брэдшо письмо.
– Все правильно. Доктор Уоллес был старшим медицинским офицером на «Звезде Канзаса». Он уверил меня, что команда и лично он делали все, чтобы спасти Гарри.
– Брэдшо и тебе написал?
– Нет, только ближайшему родственнику, если я правильно помню слова доктора Уоллеса.
– А ты не находишь странным, что он не написал мне?
Сэр Уолтер некоторое время молчал.
– Знаешь, мне это просто не приходило в голову. Возможно, Гарри никогда не рассказывал Брэдшо о тебе. Ты же знаешь, какой он бывал скрытный.
Эмма знала и часто об этом думала, но она быстро продолжила:
– Ты читал его письмо к миссис Клифтон?
– Не читал. Но видел его на каминной полке, когда на следующий день навестил Мэйзи.
– Как по-твоему, доктор Уоллес знает о содержании?
– Да. Он сказал, что это было письмо соболезнования от члена экипажа – офицера, служившего вместе с Гарри на «Девонце».
– Вот бы мне встретиться с лейтенантом Брэдшо, – закинула удочку Эмма.
– Ума не приложу, как это устроить, милая… – задумался сэр Уолтер. – Разве только Уоллес поддерживает с ним связь.
– А как связаться с доктором Уоллесом?
– Только через «Звезду Канзаса».
– Но после объявления войны рейсы на Бристоль наверняка отменили.
– До тех пор пока есть американцы, застрявшие в Англии и готовые платить бешеные деньги, чтобы вернуться домой, – нет.
– Но зачем так рисковать? В Атлантике полно немецких подлодок!
– Пока Америка сохраняет нейтралитет, особого риска нет, – пояснил сэр Уолтер. – Последнее, чего хочет Гитлер, так это развязать войну с янки из-за потопленного американского пассажирского судна.
– А когда «Звезда Канзаса» прибудет в Бристоль?
– Не знаю, но выяснить легко.
Старик с усилием выбрался из кресла, медленно прошел к своему столу и принялся листать ежемесячное расписание швартовок.
– О, нашел! – наконец воскликнул он. – Выход из Нью-Йорка планируется в течение четырех недель, а в Бристоле судно ожидается пятнадцатого ноября. Имей в виду, что стоянка будет недолгой, поскольку причал – самое уязвимое место для воздушной атаки.
– А меня пустят на борт?
– Нет, если ты не член экипажа или не ищешь работы. Откровенно говоря, я не представляю тебя в роли матроса или официантки.
– Как же мне встретиться с доктором Уоллесом?
– Придется просто ждать на причале, пока он не сойдет, – так делают почти все моряки после недельного плавания. Если доктор Уоллес будет на борту, ты с ним наверняка увидишься. Только не забудь, Эмма, что после смерти Гарри прошло больше года и судовым врачом может быть уже не Уоллес. – (Эмма прикусила губу.) – Но если ты захочешь лично встретиться с капитаном, я с радостью…
– Нет-нет, – быстро проговорила Эмма, – не настолько это важно.
– Если вдруг передумаешь… – начал сэр Уолтер, внезапно поняв, что это очень важно для Эммы.
– Нет, дорогой Хрыч, – отказалась она, поднимаясь с кресла. – Спасибо, что уделил мне столько времени.
– Не так уж и много, – возразил старик. – Заглядывала бы почаще. И в следующий раз обязательно возьми с собой Себастьяна, – добавил он, провожая Эмму к двери.
У сэра Уолтера не осталось ни тени сомнений насчет цели ее визита.
* * *
На обратном пути Эмма снова и снова прокручивала засевшую в голове фразу, как будто заело граммофонную пластинку.
Дома она первым делом пошла в детскую. Заполучить Себастьяна к себе на руки с лошадки-качалки ей удалось, но не без слез. После обеда он свернулся клубочком, как сытый котенок, и крепко заснул. Няня уложила его в кроватку, а Эмма вызвала водителя.
– Хадсон, отвезите меня, пожалуйста, назад в Бристоль.
– Куда именно, мисс?
– В отель «Гранд».
* * *
– Повторите, – попросила Мэйзи.
– Возьмите меня на работу официанткой.
– Но зачем?
– Позвольте не говорить.
– Вы хоть знаете, какой это тяжкий труд?
– Нет, – призналась Эмма, – но я вас не подведу.
– И когда вы хотите приступить?
– Завтра.
– Завтра?
– Да.
– И как надолго?
– На месяц.
– Дайте мне еще разок уяснить, – сказала Мэйзи. – Вы хотите, чтобы я выучила вас на официантку, начиная с завтрашнего дня, а через месяц вы уйдете, так и не сказав, зачем это понадобилось?
– Примерно так.
– И вы рассчитываете получать жалованье?
– Нет, – ответила Эмма.
– Ну, слава богу.
– Итак, когда приступать?
– Завтра в шесть утра.
– В шесть утра? – не веря ушам, повторила Эмма.
– Вы удивитесь, Эмма, но у меня есть постояльцы, которых надо накормить к семи, чтобы к восьми они успели на работу, поэтому в шесть вы обязаны быть на посту – каждое утро.
– На посту?
– Я объясню, если успеете раньше.
* * *
И в следующие двадцать восемь дней Эмма не опаздывала – возможно, потому, что Дженкинс стучал в ее дверь в половине пятого, а Хадсон без четверти шесть высаживал ее в ста ярдах от служебного входа отеля «Гранд».
Мисс Дикенс, как ее представили персоналу, воспользовалась своими актерскими навыками, дабы никто не догадался, что она Баррингтон.
Миссис Клифтон не пощадила ее, когда Эмма облила супом постоянного клиента и выронила стопку тарелок, которые разбились посреди обеденного зала. Если бы ей платили, то их стоимость вычли бы из жалованья. И Эмма только со временем приноровилась придерживать двойные двери, которые открывались в обе стороны, плечом, чтобы проскочить и не врезаться в другую официантку, спешащую навстречу.
Несмотря на это, Мэйзи быстро поняла: Эмме хватало раза, чтобы запомнить навсегда. Ее также впечатлила скорость, с которой Эмма накрывала на стол, чего прежде в жизни не делала. И если большинство учениц неделями учились орудовать на раздаче вилкой и ложкой, а некоторым это вообще не давалось, то Эмма перестала нуждаться в помощи к исходу второй.