Эмма поднялась по ступеням, миновала двух часовых, которые, казалось, смотрели сквозь нее, и вошла в здание. Она отметила, что здесь почти все были в хаки разных оттенков, но кое у кого имелись нашивки за участие в боевых операциях. Молодая женщина за стойкой информации направила ее в комнату девять-один-девять-семь. Эмма влилась в поток, струившийся к лифтам, и на девятом этаже обнаружила секретаршу полковника Клевердона, уже ее поджидавшую.
– К сожалению, полковник задерживается на совещании, но примет вас буквально через несколько минут, – сказала та на ходу.
Эмму проводили в кабинет. Ее внимание привлекло толстенное досье посреди стола.
«Снова ждать», – подумала она, вспомнив письмо на каминной полке Мэйзи и блокноты на столе Джелкса.
Прошло двадцать минут. Наконец дверь распахнулась, и в комнату быстро вошел высокий, атлетического сложения мужчина примерно одних лет с ее отцом. Сигара подпрыгивала у него во рту в такт шагам.
– Простите великодушно, что заставил себя ждать, – сказал он, пожимая Эмме руку, – но в сутках, поверьте, элементарно не хватает часов. – Он уселся за свой стол и улыбнулся гостье. – Джон Клевердон, а вас я узнал бы где угодно. – Эмма удивилась, но он тут же пояснил: – Вы выглядите в точности как вас описал Гарри. Не желаете ли кофе?
– Нет, благодарю. – Эмма с трудом скрывала нетерпение, поглядывая на папку.
– Мне даже не надо ее раскрывать, – молвил полковник, постучав пальцем по пухлому досье. – Почти все написано мной, и я могу подробно рассказать о судьбе Гарри после Лэйвенэма. Теперь-то, благодаря его дневникам, мы точно знаем, что ему было нечего там делать. Жду не дождусь предыстории.
– А я жду не дождусь узнать, что случилось с ним после Лэйвенэма, – подхватила Эмма, надеясь не выдать своего нетерпения.
– Тогда давайте сразу к этому и перейдем, – согласился полковник. – Гарри записался добровольцем в специальное подразделение, которым я имею честь командовать, в обмен на сокращение срока тюремного заключения. Начав служить в армии США простым солдатом, недавно он был направлен в район боевых действий в звании лейтенанта. Он уже несколько месяцев находится в тылу врага. Гарри сотрудничает с группами сопротивления на оккупированных территориях и участвует в подготовке нашей высадки в Европе.
Эмме не очень понравилось услышанное.
– Что означает «в тылу врага»?
– Не могу указать конкретное место, поскольку не всегда просто отследить Гарри, когда он на задании. Он часто не выходит на связь по нескольку дней кряду. Однако могу вам точно сказать, что Гарри и его водитель, капрал Пэт Куинн, еще один «выпускник» Лэйвенэма, стали лучшими оперативниками в моей учебной группе. Они напоминали школьников, которым дали огромный набор «Юный химик» и разрешили поэкспериментировать с сетью коммуникаций противника. В основном ребята занимаются подрывом мостов, разборкой железнодорожных путей и обрушением опор высоковольтных линий. Специальность Гарри – помехи переброске германских войск, и пару раз его даже едва не сцапали фрицы. Но пока ему удается опережать их на шаг. Кстати сказать, он их так допек, что за его голову назначено вознаграждение, и оно, кажется, растет с каждым месяцем. Последнее, по моим данным, составляло тридцать тысяч франков.
Тут полковник увидел, что лицо Эммы побелело как мел.
– О, простите, – спохватился он. – Я вовсе не хотел вас пугать. Как сяду за стол, так вечно забываю, какой опасности подвергаются мои ребята.
– Когда Гарри отпустят? – тихо спросила Эмма.
– Боюсь, отслужить ему придется весь срок по приговору, – ответил полковник.
– Но разве теперь, когда известно, что он невиновен, вы не можете вернуть его в Англию?
– Не думаю, что будет какая-то разница, мисс Баррингтон: насколько я успел узнать Гарри, он, ступив на родную землю, немедленно сменит одну форму на другую.
– Если только я не вмешаюсь.
Полковник улыбнулся.
– Я постараюсь помочь, – пообещал он, вставая и выходя из-за стола. Он открыл Эмме дверь и козырнул. – Благополучного возвращения в Англию, мисс Баррингтон. Надеюсь, что скоро вы совпадете с Гарри во времени и пространстве.
– Я доложу, сэр, как только их обнаружу. – С этими словами Гарри выключил рацию.
– Кого обнаружишь? – спросил Куинн.
– Армию Кертеля. Полковник Бенсон считает, что они засели в долине по ту сторону вон той гряды, – ответил он, указывая на вершину холма.
– Это можно выяснить только одним способом, – сказал Куинн, хрустнув рычагом и переведя джип на первую скорость.
– Потише давай, – велел Гарри. – Если немцы там, незачем их тревожить.
Куинн вел машину на первой скорости, пока она медленно карабкалась в гору.
– Все, глуши, – скомандовал Гарри, когда до вершины осталось меньше пятидесяти ярдов.
Куинн дернул ручной тормоз и выключил зажигание. Оба выпрыгнули из машины и побежали вверх по склону. В нескольких ярдах от цели они упали на землю и продолжили движение ползком, остановившись чуть ниже пика.
Гарри приподнял голову, выглянул и задержал дыхание. Ему не понадобился бинокль, чтобы оценить картину. В долине разворачивался к бою легендарный девятнадцатый танковый корпус фельдмаршала Кертеля. Танки выстроились в длинную, насколько видел глаз, боевую колонну, а пехоты хватило бы на футбольный стадион. Гарри прикинул, что численность второй дивизии техасских рейнджеров как минимум в три раза меньше.
– Если уберемся к черту отсюда, – шепнул Куинн, – то еще успеем предупредить предпоследний блокпост Кастера.
– Не спеши, – возразил Гарри. – Может, воспользуемся ситуацией.
– А тебе не кажется, что за год мы потратили достаточно жизней из девяти?
– Пока я насчитал восемь. Думаю, можно рискнуть еще одной. – Гарри пополз обратно, не дав Куинну высказать собственное мнение.
– У тебя есть носовой платок? – спросил он, когда Куинн уселся за руль.
– Так точно, сэр, – ответил тот, вынул платок и передал Гарри; тот начал привязывать его к высокой антенне джипа.
– Ты же не собираешься…
– …сдаваться? Да, и это наш единственный шанс, – ответил Гарри. – Давай потихоньку наверх, капрал, а потом в долину. – Гарри называл Пэта «капралом» только в тех случаях, когда не хотел продолжать дискуссию.
– В Долину смерти, – уточнил Куинн.
– Неудачное сравнение. В легкой бригаде было шестьсот бойцов, а нас всего двое. Так что я вижу себя скорее Горацием Коклесом, [31] чем лордом Кардиганом. [32]