Ей почудилось, что она услышала голос шантажиста. Странно, что голос звучал здесь, на улице, точно так же искаженно, как и по телефону. Петра осторожно осмотрелась по сторонам и за спиной Харальда увидела своего бывшего Ромео, который сидел со своей семьей за соседним столиком. Она прислушалась к их разговору. В этот момент снова открыл рот младший сын. Да, теперь она была уверена – это он.

– Что тебя так очаровало за моей спиной? – полюбопытствовал Харальд и обернулся, чтобы посмотреть.

– А-а, пустяки, мне показалось, что я увидела одну из моих покупательниц, – неуверенно пролепетала Петра.

Если ее подозрения оправдаются, то дело принимает совершенно новый поворот.

– Понятно, – сказал Харальд. – Ты полгорода знаешь. В общем-то и у меня такая же ситуация. Вот пример: видишь того молодого человека в розовой рубашке, что сидит через три столика от нас? Только не смотри на него так откровенно! Он у нас проходит обучение как будущий специалист в области администрирования и госуправления. Его отец преподает в гимназии. Славный, старательный паренек. Макс мог бы у него многое позаимствовать.

Петра отодвинула стул, прошептала, что ей нужно на минуту удалиться, и исчезла внутри кафе. На обратном пути у нее была возможность рассмотреть столик, о котором они говорили, повнимательнее. Ни жену Юпитера, ни обоих его сыновей она раньше не видела, и теперь ее мучило любопытство. Наконец-то представился случай рассмотреть святое семейство в непосредственной близости! И конечно, Петра не упустила случая по-мелкому спровоцировать бывшего любовничка. Возвращаясь, она специально прошла мимо своего столика, коснулась стула, на котором сидела чужая женщина, и произнесла достаточно громко, чтобы все сидящие расслышали:

– Sorry [70] , но Юпитер непрерывно гуляет на сторону.

Вероломный изменник, будто по условному сигналу, покраснел как рак, подпрыгнул и злобно прошипел:

– Что вы себе позволяете!

Его жена c непонимающим видом глядела то на мужа, то на Петру, но Петра уже сидела на своем месте рядом с Харальдом. А славный старательный паренек показал Петре средний палец.

Харальд решительно ничего не понял, но на всякий случай предложил, пока лето, почаще вместе баловаться пивком.

Так вот, значит, каков сын Юпитера! Видимо, он когда-то подслушал, что именно друг Харальда получил прибавку за строительство подземного гаража. Если он, ко всему прочему, пронюхал об отношениях отца с владелицей книжной лавки, то попытается свалить всю вину за развод родителей на нее и посадить ее в лужу. Таким образом, звонки предназначались вовсе не руководителю городского управления по подземному строительству, а ей!

До магазина было рукой подать. По дороге на работу Петра попыталась вызвать в памяти внешний облик жены любовника, но, кроме клетчатого платья, ничего не являлось, не говоря уже о лице. «Я тупая корова, что влипла в историю с Юпитером, но и она дура не меньше». – пришла к выводу Петра, закрывая магазин.

Макс готовился отнести деду ужин и в этот момент услышал его громкий возглас:

– Noll turbare circulos meos! [71]

По телу Макса пробежали мурашки. Неужели старик опять начал бредить? Но дед, будто читая его мысли, лишь рассмеялся и перевел латинское изречение на родной язык – и добавил, что пишет новое завещание и просит не беспокоить.

– Чтобы ты был не в ущербе! – заговорщически сказал дед, вытаскивая из-под подушки листок бумаги.

«Ладно, – подумал Макс, – когда он будет в ванной, я гляну, что там. Тогда и посмотрим, бредит он или серьезно».

Дед как раз колдовал над куском хлеба, когда вошла Хайди, санитарка, что называется, в теле, которая вечно жаловалась. Она потащила старика в ванную, а Макс тем временем быстренько извлек из тайника новое завещание.

«Моему внуку Максу Кнобелю за верную службу я завещаю свой…»

Больше старик ничего не успел написать, а жаль. Макс снова засунул бумагу под подушку. В новом завещании может быть все или ничего. Быть может, дедушка завещает ему еще больше старых книжонок или один из своих любимых траченных молью костюмов. А как бы хорошо звучало «все мое имущество» Конечно, это всего лишь сокровенная мечта, поскольку его отцу и тете, как ближайшим родственникам, полагалась по меньшей мере обязательная доля. Лучше не питать несбыточных надежд, успокаивал себя Макс, залезая в машину. Целых несколько часов он дома не покажется.

22

Стоило ли сразу брать быка за рога и отправить шантажисту грозное письмо? Так рассуждала Петра сама с собой наедине, пока суд да дело. В присутствии кроткого по натуре Макса она ни за что не позволила бы себе расшуметься в собственном доме или употребить резкое словечко. Может, получится обозвать отвратительного сынка бывшего любовника?

Однако письмо в любое время могло попасть не в те руки, к примеру, оказаться на столе перед родителями, и – чего ей меньше всего хотелось – негодяй мог втянуть в конфликт свою ни в чем не повинную и вполне миролюбивую мать. Кроме того, сынок мог начать все отрицать, и чужая семья восприняла бы письмо как попытку мщения со стороны отвергнутой любовницы-истерички.

Номер шантажиста определить было нетрудно. Он проживал в пешеходной зоне – ага! – недалеко от ее магазинчика. Вечером, когда Макс ушел в кино, а Харальд прилип к телевизору, Петра укрылась в спальне, чтобы сделать звонок.

– Это Петра Кнобель, которой вы звонили дважды с угрозами, – представилась она и выжидала, что ответит голос с другого конца провода, откуда пока что доносилось лишь сдержанное дыхание.

– Чего вы, собственно, хотите? Я вас не знаю и не понимаю, о чем вы говорите, – ответил наконец нерешительный, но знакомый голос.

– Как бы не так, – парировала Петра. – И вы глубоко заблуждаетесь, если думаете, что это я разрушила брак ваших родителей. Они давно не выносят друг друга. А мой роман, он давно прошел.

– Не говорите глупостей… – сказал молодой человек.

– Нет, каждое слово правда. Я допускаю, что ваша мать не догадывалась о моих непродолжительных отношениях с вашим отцом. Мне жаль, если со временем она об этом узнает. Если вы будете и впредь терроризировать меня лично или мою семью, я устрою такой грандиозный скандал и выставлю вас в таком свете, что, поверьте на слово, вам придется поспешно искать новое место производственного обучения!

– У вас против меня ничего нет, – чуть ли не заикаясь, растеряв остатки самоуверенности, промямлил юноша.

Петра, чрезвычайно довольная собой, повесила трубку. Она надеялась, что навсегда заткнула рот этой нахальной свинье. Вот так бы вернуть уважение собственного сына!

Ей было не занимать опыта организатора, будь то дом или бизнес, и она довольно скоро разузнала, где можно начать обучение на санитара по уходу за престарелыми и получить диплом государственного образца. По завершении практического и теоретического обучения ученикам предстояло сдать экзамен по геронтологии, по уходу за престарелыми и больными, по активации и реабилитации, по гигиене, патологии и фармакологии и вдобавок по психиатрии. И теперь ее терзали сомнения: не ошибся ли ее Макс с выбором? Как бы то ни было, живое, связанное с практикой дело ему, как видится, больше по душе, чем университетская зубрежка. Возможно также, что сын перенапрягся еще в гимназии, а они с Харальдом все это время реализовывали собственные амбиции, ошибочно думая, что это сделает их ребенка счастливым?