В чем, в чем! Он сам подкинул мне расшифровку, объяснил, что такое «капли», а я, по своей роли обязанная быть всезнайкой, хоть и пыталась осторожничать, но наверняка вляпалась в какую-нибудь несуразицу. Кере стало весело, потому что мое всезнайство полетело к черту, а вместе с ним под большой вопрос встал образ воровской «Маши». Раскусил меня Кирилл Федорович и от этого развеселился. Стал покладистым, вежливым и согласился отдать деньги. Провел меня, старый хрыч! Завтра придется очень внимательно приглядываться к «моим друзьям», а то как бы не затянулась на моей еще не вполне зажившей шейке новая гаротта.
Я помнила о приглашении усатого Кеши, но на рокерский праздник не поехала. Не хочется мне принимать участие в поминках по наследству Екатерины, потому что считаю их преждевременными. Да и рассказывать им о новых подробностях семиродовского дела — а именно это я обещала Гуцулу — мне пока было нечего.
Не праздника мне хотелось, а отдыха.
* * *
Дождь шел всю ночь, не прекращаясь, временами переходя в настоящий летний ливень. Просыпаясь от стука капель по стеклу, я понимала, что сплю плохо и тревожно. Уж если такой пустяк способен меня разбудить…
Утро принесло с собой тишину и пасмурное, затянутое тучами небо.
Кое-как размявшись и без аппетита позавтракав, я вспомнила, что вчера не позвонила Константину. Забыла. Мне стало совестно, и, несмотря на то что со временем у меня была напряженка, я взялась за трубку. Нужно попросить прощения и доложить, что жива-здорова и прошедший день закончился, в принципе, без осложнений.
— Да, слушаю вас, — пропищал тонкий женский голос.
Любопытно!
То, что Костя называл своим кабинетом, была небольшая комнатенка размером с кладовку, в которой помещались сейф, два стула, диван и стол под большим немытым окном. Не слишком презентабельное помещение, и посторонних в нем никогда не бывало.
— Чекменева мне! — рявкнула я в трубку.
— Минуточку! — пропищали на том конце провода и после минутной паузы осведомились тем же противным голосом: — Он сейчас внизу, в спортзале, к тренировке готовится. Я его позову, если хотите. А кто его спрашивает?
— Любовница! — снова рявкнула я и бросила трубку.
По времени Константин вполне мог быть уже в зале. Он частенько приезжает пораньше и использует утреннее свободное время для самосовершенствования. Это для него — святое, и отказаться от этого он способен только ради меня. Донельзя странным показалось мне присутствие утром в его кабинете какой-то девицы, тем более когда его самого там не было.
Какое-то время я провела в неподвижности, разглядывая телефон. Так кошка, спокойно вышагивающая по полу, замирает, когда слышит незнакомый звук.
Поисками ответов на вопросы типа «стоит ли соваться не в свое дело?» я себя утруждать не стала, а набрала еще один номер. Это был номер тренажерного зала. Трубку подняли, и на этот раз я услышала голос сэнсэя, запыхавшегося, судя по учащенному дыханию.
— Алло! Танюха! Черт побери, ты куда пропала! Я ждал, что ты позвонишь. Сам звонил, тебя дома не было. Что случилось?
— Ничего, — ответила я. — Пока все благополучно. А как у тебя?
— Нормально. Что это ты, родимая, мной интересуешься? С чего мне такая честь выпала?
В ответ я шмыгнула носом и услышала, как он сказал кому-то:
— Подождите, ребята, дайте поговорить. Сейчас я вами займусь. Переодевайтесь пока. Да, Татьянка, слушаю! — опять обратился он ко мне.
Нет, не могла я представить другую женщину на диване в его кладовке. Мой это был диван, весь мой, вдоль и поперек!
— Костя!.. — начала было я, но продолжить не смогла и сказала свосем другое: — А меня вчера рокеры на дачу приглашали, с ночевкой.
— Когда это? — удивился он.
— Ближе к вечеру. Я на рынке усатого встретила. Ну того, что в ковбойских сапогах был.
— В ковбойских? — спросил он в задумчивости. — Как это на ночь? Без меня? Я покажу тебе — на ночь! — пригрозил со смехом. — Картонными нунчаками выпорю!
— Костя, что за девица в твоем кабинете? — наконец решилась я и почувствовала, что начинаю безудержно краснеть и злиться на всех — на девушку, на него да и на себя тоже.
— Где? — он будто не понял. — Кто? Ха! Эй, девица! — крикнул он опять в сторону. — Кто мне звонил-то, не разобрал я. Любовница?
Косте стало смешно, и мне пришлось ждать, пока у него закончится приступ веселья, сгорая со стыда за свою глупость. Хотелось проглотить свой язык и, аккуратно положив трубку, бежать на все четыре стороны.
— Татьянка, милая, — проговорил он так нежно, как умеет только он. — Этой девице тринадцать лет. Я ее специально у себя посадил, чтобы во время тренировки у телефона подежурила — вдруг ты позвонишь…
Трубку я положила, умирая от счастья…
Я должна была подобрать Ивана неподалеку от входа в городской парк, так мы условились с Кириллом Федоровичем. Приехала я вовремя. Пришлось, правда, поторопиться и гнать на всех парах по лужам и мокрому асфальту. Но все было напрасно — Ивана на месте не оказалось. Не появился он и через пять минут. Я отогнала машину в более удобное место, откуда арка парковых ворот была видна как на ладони, а брызги, летящие из-под колес проезжающих мимо машин, не попадали в открытое окно. Я решила ждать до последнего.
Включив приемник, я занялась путешествием по диапазонам. Услышав великолепного Армстронга, я прибавила громкость до уровня, когда басы мягкой колотушкой бьют в уши и воздух дрожит, будто оживая.
Ей-богу, как только в машине зазвучал блюз, на сером небе появились голубые проплешины.
Переложив фотоаппарат, я достала из «бардачка» мешочек с гадальными костями. Утро требовало от меня традиционного ритуала.
9+17+26. «Ложь во спасение. Зло во благо. Справедливая жестокость и жестокая справедливость. Много найдено людьми оправданий своим бесчинствам. Их кажущаяся справедливость давно уничтожена словами Христа: „Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом — закон“. Соразмеряйте свои поступки со словами Учителя человечества».
Я в задумчивости смотрела на кости, перекатывая их на ладони. Луи рычал про улицу Бэсин, а на небе ширились голубые просветы, в которые то и дело проглядывало солнце.
Что же мне сегодня предстоит? Слова Христа торжественно-предостерегающи и полны высшей справедливости. А то, что я задумала вчера вечером и намерена проделать сегодня, не соответствует их смыслу. Хотя с какой стороны на это посмотреть… Ну да! Зло во благо, так это называется, если не врать самой себе. Но от задуманного я не отступлю, иначе события могут обернуться злом без блага, а из двух зол, как известно, выбирают меньшее.
Пора, однако, прекращать философствовать… Пора выключать Армстронга, заводить машину и двигать потихоньку к сегодняшнему благому злу. Уже с минуту, не меньше, у ворот парка стоял Иван и вертел головой, высматривая меня.