– Тогда зачем тебе наш город?

– Мы – единственные, кто может по достоинству оценить всю силу вашего города, – ответила А-ти. – Мы – единственные, кто знает, как его использовать на благо всех обитателей Этории!

– Вы не достойны! – крикнул Жимор.

– Не достойны!? – возмутилась А-ти. – Как смеешь ты, пыль прошлого, называть нас «недостойными»? Вот уже много столетий мы, аалы, защищаем этот мир от северной угрозы, которую создали вы, хранители. Мы стояли насмерть, защищая Барьерную стену, бились со слугами Отвергнутого в Северной Пустоши, умирали в горах Края Земли, пытаясь изловить каждую тварь, что северный враг послал в Эторию. Тысячи и тысячи аалов отдали свои жизни, чтобы Господин Древности не завладел этим миром. Мы потеряли многое и даже вынуждены были скрыться в Великом лесу. И все это время вы держали свой город в тайне. Неужели вы не понимали, что он был нам нужен? Он нужен нам и сейчас. Ты сам прекрасно знаешь, что угроза с севера растет. Господин Древности уже рядом! Что бы противостоять ему, нужен ваш город! И только мы, аалы, а не люди, можем им воспользоваться правильно!

– Не вам решать, кто достоин нашего города, – устало отмахнулся Жимор. А-ти повернулась к нам. Улыбка давно исчезла с ее лица, она была в гневе.

– Слушайте меня внимательно, – произнесла она суровым тоном. – Я знаю, кто этот мертвец и где он прячется, и я сделаю все, чтобы его влияние больше никогда не распространялось дальше пределов его обители. А вас я настоятельно прошу одуматься и передать Рам Дир мне, иначе вам грозит смерть!

Последние слова А-ти еще звучали в наших ушах, когда ее образ рассеялся. Зал мудрости исчез, и перед нами остался только Жимор. На лице у него была написана усталость, и говорил он очень медленно:

– Этот разговор не входил в мои планы, – он закашлялся. – Я надеялся, что А-ти не узнает обо мне, пока не пробудятся стражи Рам Дира. Но, увы, все вышло иначе. С сегодняшнего дня она знает, кто я и где прячусь! Очень скоро она меня заглушит, и тогда я больше не смогу вам помогать… вы должны разбудить стражей! Сейчас же!

На этом видение закончилось, и мы вернулись на заседание Совета. Никто не заметил нашего отсутствия, все были слишком увлечены обсуждением внешней и внутренней политики. Чувствуя себя разбитыми и усталыми, мы кое-как досидели до финала и поспешили домой.

– Ох, у меня такое чувство, что я три телеги бревен разгрузил, – пожаловался Айк.

– Наверное, это какое-то заклятие, – я еле шевелил губами.

– Скорее, мы такие вялые потому, что магия А-ти и Жимора столкнулись и высосали из нас всю энергию, – предположил Айк, – так и помереть недолго.

– Я бы сейчас поспал пару суток, – высказал я вслух единственное владевшее мною желание.

– А-ти доверять нельзя, – Рик предпочел говорить о деле.

– По мне так никому нельзя, – произнес Айк. – У каждого из них свой интерес. А мы, как красивая невеста в глухой нищей деревне. Все ее хотят, но ни у кого нет нужного количества коров и овец, чтобы заслать сватов, – даже в таком состоянии Айк продолжал шутить.

Мы наконец доплелись до нашего обиталища, которое все в городе для краткости называли просто Купол. Войдя в зал с чашами, я попил воды прямо из кувшина, проигнорировав кубок, опустился на лежанку, стянул сапоги, и прежде чем моя голова коснулась набитой травой подушки, уснул.

Глава 6

В начале был только шум, затем вспышка света, чьи-то голоса и тонкий свист. А еще – острая боль. Когда я пришел в сознание, то понял, что лежу связанный и с кляпом во рту. Три высоких светильника, по три свечи в каждом, тускло освещали лишь небольшое пространство, в котором я увидел Рика и Айка. Рик пытался осмотреться, а вот Айк был неподвижен, лицо его было в крови. У меня во рту тоже чувствовался привкус крови, а голова раскалывалась, особенно ныл затылок. Где-то поблизости слышались шаги. Я попытался повернуться, но не смог. Шаги приблизились. Капли пота покатились по моим щекам, сердце забилось чаще. Из темноты вынырнули два брата Ордена. Увидев знакомые лица, я успокоился, но почему-то слуги духов не спешили нас освобождать. Вместо этого они о чем-то долго перешептывались, потом к ним подошел брат Атов. Даже не взглянув в нашу сторону, он отдал какие-то указания, и остальные слуги Ордена удалились. Он же принялся что-то усердно писать в небольшой книге, время от времени поглядывая на светильник. Вновь послышались шаги. Чьи-то руки схватили меня и подняли на ноги, вынули кляп.

– Что такое? – прокричал я, как только смог пошевелить губами.

– А ну развяжи, урод! – рядом послышался голос Айка. Он все еще лежал на полу, глаза его были полузакрыты, но он был в сознании.

– Заткнись, – отрывисто бросил молодой служитель и пнул друга в живот.

– Вы что, совсем рассудок потеряли?! – злился я.

– Уроды! – добавил Айк, отойдя от пинка.

– Пора, – сказал брат Атова, не обращая внимания на нашу ругань.

Нас подхватили и потащили к чашам, где бурлила мутная вода. Неподалеку братья установили что-то вроде алтаря. Пока мы кряхтели и стонали, а Айк продолжал ругаться, брат Атов подошел к алтарю, раскрыл свою книгу и начал вещать на непонятном языке.

– Эй, Атов, ты что делаешь, сволочь?! – кричал Айк. – А ну, отпусти нас! Совсем из ума выжил? Мы же Избранные!

Рик тоже что-то кричал, да и я, наверное, не молчал. Но в ушах уже зазвучал меланхоличный, настойчивый.

– Разбудить… разбудить… разбудить

Сквозь повторяющиеся слова пробивался голос Атова:

– Взываем к вам, могущественные стражи Рам Дира, взываем к вам, великие охранители правд и истин. Взываем к вам, повелители Ша Мира. Мы, ваши покорные слуги, мы ваши почитатели и ваши исполнители!

– Разбудить, – монотонно требовали уже несколько голосов, – раз… бу… ДИТЬ!!!

– Ключи у ваших ног, – пел брат Атов, – ваши ключи, ваши… ключи.

– Разбудить, – гремел в голове целый хор. – Разбудить.

Вокруг сгущалась знакомая пугающая мгла, и я уже не видел ничего, что происходило в зале.

– Разбудить! – звенело в ушах.

– Как… как вас разбудить? – услышал я голос Рика.

– Слушайте и повинуйтесь, – ответил голос или голоса – я уже не понимал.

В голове зазвучали слова на странном, незнакомом языке. Рифмы становились четче, и я, сам того не понимая, начал их повторять. Я не хотел, но ничего не мог с собой поделать. И чем больше я сопротивлялся, тем хуже мне становилось. По всему телу началось неприятное покалывание. Меня тошнило. Я старался держать мысли закрытыми, старался сопротивляться, но чья-то злая воля просачивалась внутрь. Кто-то словно схватил мой разум ледяными незримыми пальцами и начал мять его, будто шелковое кружево. Боль жесткой волной епрокатилась по всему телу. Противиться уже не было никаких сил.