– Десять центов, мистер, – терпеливо сказал водитель.
Хедли охватила паника. Он плюхнулся на сиденье и принялся обшаривать карманы. Десяти центов у него не было: осталась лишь смятая пятидолларовая купюра. Он косолапо вскочил и побежал к задней двери… но автобус уже тронулся. С глупым видом Хедли остался стоять на площадке, не зная, что делать, и понимая лишь, что у него нет того, чего требует водитель.
– Где вы хотите сойти, мистер? – спросил водитель с усталой вежливостью. – Здесь, мистер?
Хедли не смог ответить. Он ухватился за поручень и крепко повис на нем: снаружи влажно мелькали дома и машины. Пассажиры вытягивали шеи и всматривались в Хедли со страхом и любопытством, гадая, что же он собирается сделать и чем могут для них обернуться его страдания.
На следующей остановке автобус притормозил, и двери автоматически открылись. Хедли соскочил на асфальт. Автобус, немного помедлив, тронулся и загромыхал вверх по крутому холму. Вскоре он скрылся из виду, запах рассеялся, а шум стих.
Сделав глубокий, судорожный вдох, Хедли зашагал. Справа от него находился центральный деловой район – скопление закрытых магазинов на Маркет-стрит. Где-то вдали располагались Мишен-стрит и трущобы, лачуги и забегаловки Тендерлойна. Ну, и автовокзал дальнего следования.
Он повернул в ту сторону.
В два часа дня он сошел с автобуса в Сидер-Гроувс. Враждебный, беззвучный дождь моросил над домами и улицами. Сгорбившись, Хедли снова зашагал.
За минуту он добрался до промышленной зоны: автовокзал находился как раз на ее окраине. Отыскал хорошо знакомый товарный склад и голую, пустынную автостоянку за ним. В дальнем углу стоянки виднелся мокрый серый «студебекер» – на том самом месте, где Хедли его оставил.
Но что-то было не так. Окна опущены… а ведь он их поднял перед уходом. На залитом дождем асфальте что-то блеснуло: осколок стекла. До Хедли мгновенно дошло: окна разбили, а машину открыли. Кто-то заметил Пита.
Хедли предусмотрительно прошел мимо, забрел в дешевую кафешку и заказал чашку кофе. Сидя за стойкой у орущего музыкального автомата, он попивал кофе и напряженно наблюдал за стоянкой. Это отняло больше получаса, но в конце концов произошло именно то, чего он ждал. От противоположного дверного проема отделился полицейский в темном армейском дождевике и пересек улицу, направляясь к автостоянке. Из темноты появился другой полицейский, они перебросились парой слов и затем разошлись. Каждый вернулся на свой пост и слился с тусклым пейзажем.
Хедли отодвинул свой кофе и встал: он потерял Пита, и его разыскивала полиция. Толкнув дверь, Хедли вышел из теплого желтого кафе на промозглую дождливую улицу. Не оглядываясь, быстро свернул направо. Никто его не преследовал.
В карманах лежали три однодолларовых бумажки – все, что осталось после покупки билета на автобус. Тщательно порывшись, Хедли нашел полтинник, четвертак и два десятицентовика. Невдалеке виднелся угрюмый силуэт дешевой гостиницы для транзитных пассажиров.
– Сколько? – спросил Хедли у портье, опиравшегося на засиженную мухами стойку. – Одиночный без туалета.
Прежде чем ответить, портье досконально его изучил. Это был высокий молодой человек с желтоватым, прыщавым лицом и копной густых и жирных черных волос, зачесанных за уши, в грязной голубой рубашке и заляпанных едой слаксах.
– Похоже, с вами что-то стряслось, – апатично сказал он.
Хедли промолчал.
– Три доллара, – ответил портье. – Багажа нет?
– Нет.
– Оплата авансом.
Сумма оказалась больше, чем он ожидал. Но Хедли расписался в реестре и протянул банкноты. Выверенным жестом портье передал ключ с тяжелым прямоугольником из красной пластмассы, на котором были выбиты название и адрес гостиницы, а также номер комнаты. Презрительно изогнувшись всем телом, портье указал на пролет широкой деревянной лестницы и пристально следил за Хедли, который повернулся спиной к вестибюлю и поднялся на второй этаж.
Номер был просторным, тоскливым и нечистым. Хедли тотчас открыл окно и впустил поток сырого послеполуденного воздуха. Серые тягучие шторы гнетуще заколыхались. За окном несколько грузовиков шумно проехали по мокрой дороге, траурно шелестя шинами. День выдался мрачным, свинцово-серым. Людей на улице было немного: они шныряли в тяжелых дождевиках, под зонтиками. От промозглого холода у Хедли заныла челюсть: вокруг сломанного зуба медленно распухала и гноилась десна.
Хедли не мог находиться в этом номере.
Вскочив на ноги, Хедли поспешно вышел в коридор, захлопнул за собой дверь и спустился в вестибюль. Там он увидел лишь регистратора. На полке над его головой стоял желтый пластмассовый переносной радиоприемник, откуда раздавались визгливые звуки гавайской гитары из какого-то вестерна. Портье склонялся над книжкой карманного формата, раскрытой на стойке. Хедли сделал бесцельный, отчаянный круг, после чего плюхнулся на ветхий плетеный стул у окна.
Он задумался: что ему дальше делать? Куда направиться, да и каким образом? От его плана не осталось камня на камне. Вообще ничего больше не осталось.
Некоторое время Хедли таращился на автомат по продаже сигарет в углу вестибюля. Вынул мелочь, но затем спрятал. Все оставшиеся деньги должны пойти на ужин: его желудок уже начал тошнотворно урчать. Но какой еды он мог купить на семьдесят пять центов?
В зеркальное стекло гостиничного вестибюля барабанил дождь. Плеск воды под ногами прохожих отражался эхом через открытую дверь. Хедли сгорбился с жалким видом, почувствовав настойчивые толчки паники.
Пока он сидел и размышлял, вошел человек и сел на продавленный диван напротив. Лысый пожилой мужчина с густыми черными усами, в помятом коричневом пальто и сером спортивном свитере, в вельветовых брюках и черных кожаных модельных туфлях.
Человек кивнул.
– Добрый день.
– Добрый, – буркнул Хедли.
– Вы повредили себе челюсть, мой друг, – торжественно заявил мужчина.
– Да, – ответил Хедли.
Человек достал изогнутый портсигар под золото, вынул оттуда сигарету с пробковым фильтром и протянул портсигар Хедли.
– Спасибо, – поблагодарил Хедли, взяв одну.
– Послушайте, – сказал мужчина с легким акцентом, подался вперед и подкурил сигарету Хедли боком коробки: это оказался комбинированный портсигар-зажигалка. С широкой зубастой улыбкой человек откинулся назад и подкурил собственную сигарету. – Весьма недурно, вам не кажется?
– Ну да, – безразлично сказал Хедли.
Человек окинул взглядом вестибюль. Его глаза расширились и округлились, а рот распахнулся в удивлении.
– Какая кошмарная гостиница, – сказал он с благоговейным страхом.
Хедли кивнул.
Мужчина обмяк, криво ухмыльнулся и пожал плечами.
– Я – ее владелец, – он протянул широкую, мягкую ладонь, в мясистые пальцы которой впивались два золотых кольца. – Вы слышали обо мне? Я – Преоволос. Джон Преоволос, – он дернул головой. – Я владею магазином сигар и магазином подержанной мебели вон там, – мужчина снова дернул головой. – Ресторан на той стороне… обслуживает гостиницу. Правда, замечательно?