Но остальные слова поглотил мертвый лес, и Эд-ме уже ничего не могла расслышать.

Глава двадцать первая
Ветер крыльев

– НЕТ! НЕТ! – БЕСПОКОЙНО ЗАВОРОЧАЛАСЬ Эдме во сне.

– Просыпайся, Эдме! Просыпайся! – дотронулся Фаолан лапой до ее морды. – Тебе приснился плохой сон. Просыпайся!

Эдме открыла глаз и заморгала.

– Фаолан! Это ты?

– Конечно я. А кто же еще?

– С тобой все в порядке?

– Все просто прекрасно. Наверное, тебе что-то приснилось.

– Да, ужасный сон, – вздохнула Эдме. – Ты был таким старым и… и…

Фаолан почувствовал покалывание в костях. Откуда ей знать, что произошло с ним ночью во сне, когда он бродил по Призрачному лесу? Если Эдме что-то видела, то могла подумать, что это были лохины или скрумы. Но Эо и Фионула не были призраками – они были его душами вихря, его братом и сестрой из прошлого. Но этой ночью он ощущал присутствие кого-то еще. Неужели Эдме увидела его своим проницательным глазом? Был ли это древний волк, явившийся ей в ее сне?

Фаолан сильно нажал на лапу и посмотрел на отпечаток. На снегу остался спиральный рисунок. Всю жизнь Фаолан старался ходить так, чтобы оставлять как можно меньше следов, но этот отпечаток был последним напоминанием о лапе, из-за которой его признали малькадом, и теперь серебристый волк ценил его еще выше, потому что этот рисунок означал нечто гораздо большее.

Остальные волки выходили из логова под упавшим деревом. Гвиннет уселась на сломанный ствол серебряной ели. Проспав всю ночь, что было необычно для сов, она казалась вполне отдохнувшей. Расправив крылья, она подержала их немного под ветром, словно избавляясь от последних остатков усталости.

– Итак, мы направляемся на запад, – сказала она. – Многие привычные метки уничтожены, поэтому ориентируйтесь по солнцу. Старайтесь держаться так, чтобы на него смотрели ваши хвосты. Облаков сегодня немного, и я буду лететь низко, чтобы вы меня хорошо видели. Впереди, возможно, стоит идти Свистуну, потому что ему должны быть знакомы эти места. Мы находимся уже недалеко от Кровавого Дозора и границы.

Свистун шагнул вперед.

– Разрушены все друмлины Кровавого Дозора. Никаких границ теперь нет.

– А как же чужаки? Они что, могут теперь так просто заходить на наши территории? – забеспокоилась Мхайри.

– Боюсь, что да. Если остались в живых, конечно. Я видел нескольких погибших или сильно раненных, на которых упали камни во время землетрясения, со сломанными ногами и проломленными головами. Если что-то и есть хорошего в нынешних временах, так это то, что наши враги тоже немало пострадали или почти исчезли. В любом случае ни о каких границах речь уже не идет. Все это из прошлого.

«Из прошлого» – эхом отдалось в голове Эдме. – «И боль в моей ноге тоже из прошлого. Неужели это тоже след какой-то давней раны?»

Боль в задней лапе казалась ей смутно знакомой. Она не доставляла особых неудобств, и, если достаточно долго ходить, на нее можно было не обращать внимания. Эдме чем-то даже нравилась ее новая походка – более размашистая и ровная. Почти похожа на походку фланговой загоняющей. Фаолан вот тоже теперь ходит по-другому – наверное, из-за новой лапы. Любопытно, что она заметила это только сейчас, хотя они идут бок о бок уже несколько дней.

Эдме взглянула под ноги, чтобы определить, что еще поменялось в ее походке, и настолько увлеклась этим занятием, что не заметила, как вокруг начал сгущаться туман. И только когда волчица подняла морду, чтобы в очередной раз посмотреть на Гвиннет, увидела перед собой только плотную серую пелену. А через несколько мгновений она сгустилась еще сильнее – настолько, что Эдме с трудом могла разглядеть даже свои лапы.

Не слышала она и привычные звуки волчьих шагов вокруг себя. Все замерли. Дымка, которой были окутаны деревья призрачного леса, разрослась настолько, что превратилась в молочно-белую реку, в которую все они погрузились с головой.

– Мирр! Миррглош! – взволнованно закричала Эдме.

Где щенок? Неужели его поглотил туман?

– Моди! – крикнула Банджа. Ответом ей было звонкое тявканье.

– Слава Люпусу! – облегченно выдохнула рыжая волчица.

Эдме услышала, как щелкнули челюсти Банджи, когда та взяла малышку за загривок. Но где же Мирр?

– Мирр! Мирр!

– Не паниковать! – прорезал белую пелену голос Фаолана.

– Не паниковать? Что ты хочешь этим сказать, Фаолан? – пролаяла Эдме.

– Всем оставаться на местах! – приказал Фаолан.

– А где Гвиннет? – спросила Мхайри.

– Здесь! – отозвалась сова сквозь туман. – Все слушайтесь Фаолана. Оставайтесь на своих местах. Я немного полетаю над вами и определю наше местонахождение.

Удивительно, насколько быстро сгустился туман, полностью скрыв из вида все, что находилось на земле, в том числе и волков. Ориентироваться в этом киселе с помощью зрения оказалось совершенно невозможно.

Сове теперь приходилось полагаться только на свой острый слух, и первом делом нужно было точно определить, где находятся волки.

– Фаолан! – крикнула она.

– Здесь!

– Эдме!

– Здесь!

– Мирр!

Ответом была лишь тишина.

– Мирр? – дрогнувшим голосом переспросила Эдме.

– Мирр! – снова позвала Гвиннет, но ответа по-прежнему не было.

Банджа, Мхайри, Дэрли и Свистун – все откликнулись на ее призыв и все ответили: «Здесь».

– Где он? – заскулила Эдме. – Я без него никуда не пойду! Мы не можем его бросить!

– Конечно, мы его не бросим, – отозвался Фаолан. – Мы пойдем дальше только все вместе. Гвиннет, ты можешь что-нибудь сделать?

Гвиннет почувствовала, как сжимается ее желудок. Теперь все зависело от нее. Нужно как можно быстрее что-то придумать.

Неплохо было бы, если бы все волки собрались в одном месте, но нельзя позволить им самим искать друг друга. Так они только окончательно разбредутся по сторонам и потеряются. Судя по откликам, Свистун находится в относительно безопасном месте. Если начнется буря, то им нужно будет укрыться. Да, решено, она должна отвести их всех по одному к Свистуну.

– Свистун! – позвала она.

– Я тут.

– Сейчас я провожу к тебе остальных, по одному. Никому не двигаться, пока я не подлечу к вам.

– А как быть с Мирром? – крикнула Эдме.

– Я найду Мирра. Если я за пол-лиги могу найти мышь по стуку ее сердца, находясь в воздухе, то Мирра и подавно найду. Не будем терять времени. Эдме, ты первая.