События вчерашнего вечера окончательно прояснились в голове Ноя. От стыда он застонал и закрыл рукой глаза, пытаясь отгородиться от света, воспоминаний и внимательного взгляда Грейс. Ной чувствовал отвращение к самому себе за слова, которые он наговорил ей вчера, и не только за слова, но и за мысли. На самом деле он одиночка. Ему никто не нужен. Даже Грейс, которая пыталась вернуть ему уверенность в самом себе. Ной почти ненавидел себя.
– Я приготовлю кофе, – предложила Грейс, понимая его состояние.
И хотя Ной испытывал к себе вполне понятное отвращение, он не упустил случая подсмотреть, как Грейс выскальзывает из-под спасительного одеяла. Увы, она оказалась во все той же майке. Правда, помятой. Помимо этого, Грейс закуталась в простыню. На что Ной недовольно заметил:
– Ты еще стесняешься меня?!
Грейс бросила на него быстрый взгляд. В ее глазах была нерешительность. Ной и раньше замечал у нее такой взгляд. Например, если он входил в тот момент, когда она была загружена работой или была слишком оживленна. Она словно застывала, внимательно и тепло глядя на Харпера. Он знал, что Грейс его не боялась. Вряд ли она вообще кого-нибудь боялась. Неужели она влюблена в него? От этой мысли ему стало приятно. Оказалось, что он хоть на что-то способен.
– Ну почему же… – многозначительно сказала она, гордо подняла голову и отбросила простыню.
Ной с восхищением посмотрел на ее пышные формы.
– И ты со мной провела ночь?
Грейс ничего не ответила, тряхнула головой и выбежала из комнаты. У нее были длинные каштановые волосы.
Ной услышал, как хлопнула дверь ванной. Желудок снова напомнил о себе, и Ной старался дышать глубоко и ровно. Если они вчера переспали, то ничего страшного не случилось, думал он, откинувшись на подушку. С другой стороны, он не помнит, когда отключился. Но это ни о чем не говорило. Порой он занимался любовью спросонья и потом ничего не помнил или помнил урывками.
Ной попытался сесть в кровати, но комната завертелась вокруг него, и он снова предпочел лечь. Из ванной доносились звуки льющейся воды. Несколько минут Ной представлял сладострастные картины. Потом понял, что это бесперспективно, и пошел во вторую ванную мыться.
До следующего приступа тошноты он успел раздеться и открыть кран с холодной водой. После этого он на несколько минут склонился над унитазом. Его вырвало. В голове пульсировало. Но стало легче. А холодная вода взбодрила. Ной почистил зубы и растерся губкой. Возбуждение прошло.
Ной решил извиниться перед Грейс. Выпроводить ее. Убрать в квартире и начать новую жизнь.
– Ной! – позвала его Грейс.
Решив окончательно разобраться со своими чувствами, Ной выключил воду, швырнул щетку в раковину. Затем он обернул бедра полотенцем и вышел. Как только он увидел полуобнаженную Грейс, все его благие намерения испарились. Мало того, он снова почувствовал возбуждение.
– А я тебя потеряла, – сказала Грейс. Оказывается, она успела сварить кофе.
– Я себя отвратительно чувствую, – признался он. – Если я тебе сейчас ничего не скажу, то мы снова очутимся в постели.
– Хорошо, – согласилась она, – говори.
Ной потер колючий подбородок. Вначале надо было побриться. Но ни сил, ни времени не было.
– Я порядочный человек, Грейси… – сделал он заявление.
– Так, интересно, – сказала Грейс, присаживаясь на диван. Ее ноги были едва прикрыты футболкой. – Начало многообещающее…
– Не сбивай меня. Я и так собьюсь, – попросил он, стараясь не смотреть на ее ноги.
Грейс, словно о чем-то догадываясь, посмотрела на его бедра, обмотанные полотенцем.
– Грейси, дело даже не в том, что я голый… Она удивилась.
– А в чем?
Он замялся и едва не брякнул: «В тебе» или «Я хочу заняться любовью». Кажется, она что-то прочитала на его лице, потому что сказала:
– Выпей лучше кофе, – и протянула ему чашку.
Он с удовольствием подчинился. Напряжение, которое владело им, вдруг прошло. Ной кивнул и с благодарностью взял чашку.
– Прекрасно, – похвалил он, сделав первый глоток. Еще пять или шесть таких чашек, и он почувствует себя человеком. Даже квартира, в которой он никогда не ощущал себя уютно, показалась ему родной. Квартиру нашла Клара. Дизайнер, которого Ной в глаза не видел, оформил ее. Особенно он постарался в спальне, которая была сделана в подчеркнуто сексуальном стиле. Вначале в ней висели даже две картины соответствующего содержания. Ной их выкинул. А кровать походила на футбольное поле и пугала его. Но он решил во всем положиться на Клару. Наверное, она с этим дизайнером тоже изменяла ему, потому что пропадала здесь днями и ночами.
– Знаешь что? У тебя красивые ноги.
– Ты пытаешься ухаживать за мной? – спросила Грейс.
– Ну, в общем, да, – признался Ной. – А то вчера как-то не получилось.
Он рассматривал ее, пока она пила кофе.
– На мой взгляд, ты сложена, как греческая богиня. Грейс зарделась.
– Мне никто этого никогда не говорил.
– Значит, я буду первым.
Ной не решался спросить. Он прочистил горло. Грейс с любопытством наблюдала за его потугами.
– Насколько я понимаю… – начал Ной, – мы вместе провели ночь…
– Да… – кивнула Грейс. Он кашлянул.
– Понимаешь…
Грейс улыбнулась так, что слова застряли у него в горле.
– В общем… если тебе нужно почистить зубы, ты можешь воспользоваться моей зубной щеткой.
Грейс засмеялась:
– Я нашла зубную пасту и почистила зубы пальцем.
– Ах… ну да… я очень рад… – совсем растерялся Ной. Он собрался с духом и произнес: – Грейс, что касается этой ночи…
– Ничего страшного. Тебе неудобно?
– В общем, да… – признался Ной.
Его отвлекали ее ноги, и он ничего не мог с собой поделать.
– Тебе уже лучше? – спросила она, видя, что он покраснел и замолчал.
«Господи! Какой у нее голос, – думал Ной. – Он сводит меня с ума. Самое отвратительное заключается в том, что я не помню, как обнимал ее. Нет, этого не может быть», – подумал он, в который раз глядя на ее ноги.
Грейс попыталась натянуть на них футболку. И разумеется, у нее ничего не вышло.
– Я открою тайну, – наклонился он к ней, – у меня очень хорошая печень, и я быстро трезвею.
– Особенно заметно это было вчера, – не удержалась вставить Грейс.
Он снова покраснел.
– Вчера я свалял дурака, – признался он, чувствуя, что его неудержимо влечет к Грейс.
Лучший выход из положения – заняться любовью. Ему бы сразу полегчало. Но он и думать не смел об этом.