— Пока, мистер Руперт, — сказала Салли, направляясь к двери. — Я не могла удержаться и прочитала тот чудный стишок, который вы написали мисс Вигмор в вашей тетради. Мне не нужно денег ни от вас, ни от мистера Фрэнка, но я была бы счастлива, если бы вы написали мне несколько строк в мой альбом. Вы ведь не откажетесь?
Как я уже не раз заметил, от слуг невозможно хоть что-нибудь скрыть! Мне следовало бы сообщить мистеру Голдхиллу, что она рылась в моей прикроватной тумбочке, но она уже более чем загладила свою оплошность. А её просьба вовсе не была обременительной.
— Хорошо, Салли. Мы с Фрэнком всё утро будем сочинять оду в твою честь, при условии, что ты не покажешь её никому и не будешь хвастаться ею в комнате для слуг, — усмехнулся я.
— Обещаю, что не сделаю ничего подобного, мистер Руперт. Не беспокойтесь, — сказала она, стоя в дверях. — Я могу передать вашему батюшке, что вы спуститесь к завтраку через полчаса? Вы же знаете, как он сердится, если в половине девятого вас ещё нет за столом! А сейчас уже почти двадцать минут девятого.
Салли была абсолютно права относительно настроения моего отца, когда мы с Фрэнком спустились завтракать.
— И сколько сейчас, по-вашему, времени? — грозно обратился он к нам. — Молодой Фолкестоун, я уверен, что у вас дома уже завтрак закончен!
Фрэнк слабо кивнул, поспешно угощаясь тостами и чаем.
— Это всё, что вы будете? Вот ведь ещё бекон, колбаса, хлопья, [12] а миссис Рэндалл может даже приготовить вам кусок говядины.
— Нет, большое спасибо, сэр. Мне редко готовят что-то специальное на завтрак, — вежливо ответил Фрэнк.
— Ну, вам нужно подпитывать ваши силы, — заметил отец, а я пробормотал приятелю, что вполне мог бы сказать, что по крайней мере одна часть его тела не нуждается в дополнительном питании.
Мама, которая листала «Манчестер Гардиан», оторвалась от газеты и проговорила:
— Мальчики, вы не забыли, что сегодня мистер Нолан будет снимать свой фильм? Он попросил передать вам, что если вам интересно посмотреть, как он работает, то его можно найти в замке Кнаресборо. Отец дал ему лошадь и повозку. Он уехал около часа назад.
Чёрт возьми! За всеми нашими ночными и утренними приключениями мы совсем забыли о нашем американском друге.
— Фред Нолан умеет управляться с лошадьми, — проворчал отец. — Я предложил ему на выбор автомобиль или кучера, но он отказался и от того, и от другого, сказав, что предпочитает управлять повозкой сам. Но ведь; по-моему, он целый год пробыл в Техасе, видимо, там он всему этому и научился.
— Мы можем поехать туда верхом? — спросил я.
— Конечно, нет. Это всего в паре миль отсюда, вы вполне дойдёте пешком. Может быть, вы вернётесь обратно вместе с мистером Ноланом, да и утренняя прогулка пойдёт вам лишь на пользу. Не понимаю, почему вы оба выглядите такими утомлёнными, ведь вчера ни один из вас не занимался спортом?!.
О, как мало он знал о нас!
Фредерик Нолан был без сомнения везунчиком, поскольку изменчивая английская погода решила приветствовать нашего американского гостя чудесным летним утром, полным солнечного света. На утреннем небе не было ни облачка, когда мы с Фрэнком трусили по дороге в Бурбек Филд, куда мистера Нолана направили мои родители. Хотя идти нам предстояло не очень далеко, большая часть дороги шла в гору, поскольку Кнаресборо простирается на вершине холма над рекой Нида. Когда мы подошли к этому местечку, мы без труда увидели, почему мистеру Нолану порекомендовали направиться именно сюда, поскольку роскошные леса, окружавшие городок, извилистая река у его подножья, дома, разбросанные на склоне горы, разрушенный замок и старая церковь представляли незабываемый пейзаж.
— Давай пойдём по тропинке, что в ста ярдах выше дороги, и Бурбек Филд окажется позади той берёзовой рощицы, что видна отсюда, — предложил я Фрэнку, когда мы шли по Кнаресборо Роуд. — Само поле находится в собственности отца Дианы Вигмор. По краям его растут многочисленные и весьма живописные деревья.
Таким образом, перед нами открывался чудесный вид на замок, да ещё мы наслаждались полным одиночеством. Мы прошли через перелесок и увидели нашу лошадь и повозку. За камерой, установленной на треноге, стоял мистер Нолан, а перед камерой — не кто иная, как Китти Харботтл собственной персоной. Она была одета (или вернее, раздета) в длинную белую сорочку, под которой угадывались очертания её фигуры. Она стояла в классической позе, слегка выставив одну ногу вперёд и скрестив руки на груди. Благодаря этому её грудь плотно облегала тонкая ткань, и соски тёмными пятнышками просвечивали сквозь полупрозрачный материал. Мы с Фрэнком обменялись многозначительными взглядами — так вот как мистер Нолан снимал пейзажи Йоркшира.
К удивлению, наше появление нисколько не смутило пару. Мистер Нолан даже сердечно приветствовал нас.
— Привет, ребята! Что это вас так задержало? Мы здесь уже почти два часа!
Он стал объяснять нам, что хотел бы сделать первый художественный фильм в духе «tableau vivant». [13]
— Ещё порепетируем, Фрэд? — предложила Китти. — Наличие зрителей только поможет мне. Хотя вы и говорите мне, что я должна всё время смотреть прямо в камеру, если рядом с вами будут стоять мальчики, я смогу понять, нравится им то, что я делаю или нет.
— Прекрасная идея, — ответил он, ныряя под чёрное полотно и наводя фокус. — Попробуйте ещё раз, а потом мы обессмертим ваше изображение на плёнке. — Для хорошей выдержки мне нужен яркий свет. Знаете, шоумены становятся всё капризнее и не принимают тёмных отпечатков.
— Что вы имеете в виду, мистер Нолан? — спросил Фрэнк. — Что это ещё за шоумены?
— Потом расскажу, — пообещал тот. — Ну что ж, Китти, попробуем ещё раз.
По его команде Китти начала кружиться, танцуя на относительно малой площади, которая входила в объектив камеры Нолана. Затем она замедлила движение и остановилась буквально в шести футах от нас и манящим, дразнящим движением скинула с себя рубашку и осталась полностью обнажённой. Какой же красоткой она была! Мы просто купались в красоте её наготы. Её лицо было правильной формы, тёмные шелковистые волосы волнами падали ей на плечи. Её груди были просто роскошны: большие и твёрдые, белые как снег, с изящными маленькими сосками, которые уже поднялись как две маленькие розовые пульки.