— Сколько? — спросил Джек, смачно сплюнув под ноги.
Он далеко пойдет, этот пострел.
— Два шиллинга, — сказал Стэнфорд.
— Три, — прогнусавил Джек.
Джим протянул руку и пожал грязную лапу Джека.
— Договорились.
Я вытащил из багажника "мини", а Джим постучал в дверь. Миссис Онслоу показалась мне запуганной, плюгавенькой и вечно опечаленной женщиной средних лет, тощей, как жертва концлагеря. Похоже, жизнь её здорово побила. Да и не только жизнь — под правым глазом багровел здоровенный синяк. Мой желудок сжался, когда я представил размеры кулака, оставившего по себе такую память.
Пока мы стояли на крыльце, Джек за нашими спинами раздавал приказания. Он расставлял своих сорвиголов по постам, угрожая четвертовать каждого, кто ослушается. Джим подмигнул мне и ухмыльнулся, но мне было не до смеха. Было что-то зловещее в этом доме и во внешности миссис Онслоу, отчего у меня предательски ныло под ложечкой.
Она провела нас по темному коридору в крохотную обшарпанную комнатенку и решила тут же проявить гостеприимность.
— Чайку? — предложила она, указывая на прегромадный металлический чайник.
— Нет, благодарю вас, миссис Онслоу, — откланялся Джим. — Мы только что почаевничали. Спасибо. Теперь, если не возражаете…
Он кинул взгляд на обеденный стол и поморщился. Стол был доверху завален всякой дребеденью — от грязной посуды до мужской пижамы, которую хозяйка, должно быть, штопала, когда мы постучали.
— Мне бы хотелось… — начал Джим.
— Да, конечно, извините — спохватилась миссис Онслоу.
Она оттащила барахло на кухню и вытерла стол губкой, оставив около миллиарда из двух миллиардов жирных пятен. Джим приступил к показу, но я нутром чувствовал, что настроения у него нет. Видимо, он сообразил, что не сможет продать "макси" даже до второго пришествия, или же мечтал, как и я, побыстрее сбежать из этой мрачной дыры. Он ещё расписывал прелести "мини", когда на улице поднялся настоящий бедлам. Зычный мужской бас орал на наших мальчишек. Мы с Джимом переглянулись, но вот миссис Онслоу явно поняла, что происходит. Кровь отлила от её лица, а сама она просто остолбенела.
— Что случилось? — тревожно спросил Джим. Ответ я знал заранее.
— Это… мой муж… — пролепетала бедная женщина. — Я думала, вы придете раньше… пока его нет…
Мы услышали, как в замочной скважине заскрежетал ключ, потом громко хлопнула дверь, дом содрогнулся, а по коридору загромыхало стадо мамонтов. Или бронтозавров.
Дверь нашей каморки распахнулась, и на пороге возник гигантский, как циклоп из греческих мифов моряк-ирландец. От него так разило пивом, что я почувствовал, что хмелею. Набычившись, он рассмотрел нас налитыми кровью свинячьими глазками, потом перевел взгляд на швейную машинку и понимающе ухмыльнулся. В его глазах появилось такое же выражение, как у Глэдис, когда она обдумывала, какую ногу и у кого из нас оторвать в первую очередь.
— Вот, значит, что, — угрожающе прошипел он. Потом посмотрел на съежившуюся до размеров наперстка жену и гаркнул:
— Что тут происходит, Нелли?
— Джо… я… мы…
— Заткнись, сука! — приказал он. В его голосе появились нотки, от которых мой позвоночный столб вмиг покрылся арктическим льдом. Я мысленно прикидывал, далеко ли шотландская граница. И тут Джим Стэнфорд отважно шагнул вперед.
— Мистер Онслоу, — неуверенно начал он. — Позвольте мне объяснить…
— Заткнись, мурло! — рявкнул моряк, выбрасывая вперед бетонный кулак, соприкосновение с которым отправило бы Джима на околоземную орбиту, не окажись на его пути стена дома.
— Джо! — выкрикнула отчаянная женщина. — Не трогай их. Я сама их пригласила…
Воцарилось молчание, предвещавшее катастрофу. Такая тишина, должно быть, наступила в тот миг, когда американцы сбросили атомную бомбу на Хиросиму. Онслоу стоял, облизывая губы и поочередно переводя взгляд с меня на Джима и обратно. Я мысленно поклялся всем богам, что если выберусь живым, то овладею карате, дзю-до, джиу-джитсу, айкидо, кун-фу, тхэквандо, савате и всеми остальными боевыми искусствами, всегда-всегда буду носить с собой револьвер, гранаты, пару пулеметов, гранатомет, портативную гаубицу, а также ножи, кортики, тесаки, полицейские дубинки, нунчаки, кастеты, ампулы с ядом, баллончики с паралитическим газом, а заодно…
— Выметайтесь отсюда! — приказал Онслоу.
Мы вымелись.
— Вот видишь, — сказал Джим, опорожняя третий стакан виски кряду, торговля это не всегда чай и улыбки.
Я поднял стакан, пытаясь унять дрожь в конечностях.
— Урок усвоен, — кивнул я. — Налить еще?
Мы осушили бутылку, и уже к утру я почувствовал облегчение.
— Вот она, Джим, — сказал Боб Батлер. — Скажу сразу — она недурна. Весьма недурна.
Мы втроем прошли в мастерскую, где расторопный паренек в рабочем комбинезоне, склонившись над открытым капотом, возился с машиной. С моей машиной.
— Мы поменяли пару клапанов и одно колесо, — сказал Батлер. — Все остальное в полном порядке. — Он ухмыльнулся, глядя на меня. — Не "роллс-ройс", конечно, но для начала в самый раз.
Я обошел вокруг голубой красотки, любовно поглаживая её сверкающие полированные бока.
— Выглядит замечательно, — выдавил я.
Батлер кивнул.
— Да, за этим "хиллманом" хорошо ухаживали. Он принадлежал женщине, а женщины следят за любимыми вещами лучше, чем мы.
Я открыл дверцу, проскользнул на водительское сиденье и попробовал педали. Внутри все дышало чистотой, а также ощущался едва уловимый аромат духов, словно запах прежней владелицы не хотел расставаться с машиной. Ничего, плотоядно усмехнувшись, подумал я, уже скоро здесь заблагоухает по-новому.
В продолжение своих мыслей я крутанул головой и кинул взгляд на заднее сиденье. Что ж, не слишком просторно для двоих, но если не вытягивать ноги, то сойдет.
— Хотите прокатиться? — предложил Батлер.
Я уступил ему свое место за рулем, пересев на соседнее сиденье, а Джим Стэнфорд сел сзади. Я был страшно признателен Джиму, который тратил на меня столько времени. Я сказал ему, что он уже и так слишком со мной возится, но Стэнфорд настоял на том, что должен придти в гараж вместе со мной.
Катались мы недолго, но Батлер прогнал машину на всех режимах, и я остался очень доволен. Полчаса спустя мы заполнили все необходимые бумаги, и я стал законным владельцем изумительного легкого "хиллмана".
Представляете, с каким тяжелым сердцем я забрался в "консул" Стэнфорда, чтобы сопровождать Джима, бросив свое драгоценное приобретение в гараже?
Я едва дождался обеденного перерыва, чтобы позвонить Глории, и поймал её, когда она уже выходила из конторы.