Хаят готова была разрыдаться. Эта сила, эта страсть… Она стала девчонкой, которая впервые отдается любви самого желанного и прекрасного на свете мужчины.

Мераб между тем продолжал размеренно двигаться, задавая ритм, успокаивая и одновременно поощряя. В теле женщины вновь просыпались чувственные ощущения: сначала робко, потом все отчетливее заговорили бедра, спина, живот; волна желания с глухим рокотом (или то был ее собственный стон?) опять подхватила Хаят и стремительно понесла, сметая на своем пути осколки опасений и осторожности. Затем с внезапной злостью она швырнула ее куда-то вверх, и девушка словно зависла в воздухе, охваченная наслаждением такой силы и пронзительной остроты, что перед ее плотно закрытыми глазами запульсировали огненные пятна.

Ее исполненный страсти крик прозвучал для Мераба великолепной музыкой. Сам он давно уже был на грани и лишь ждал этого момента. О, теперь и ему можно было отдаться ощущениям, возводящим его к самым вершинам! Несколько широких, мощных движений, и его хриплый стон присоединился к затихающему крику Хаят…

Они долго лежали рядом, не шевелясь и почти не дыша.

Наконец хоровод звезд перед глазами Хаят стал меркнуть, а мир — обретать свои прежние очертания. Она подняла голову и увидела склонившегося над ней Мераба — он улыбался…

«О все боги мира! — пронеслось в голове Хаят. — Как же он силен! И как он прекрасен, как умел, мой Мераб!»

И еще совсем недавно истощенная песками, умирающая в седой пыли женщина исчезла, а совсем юная и сильная женщина отдалась чувствам. Тем чувствам, что даровал он, ее избранник, ее Мераб.

Свиток двадцать шестой

Наступило утро. Бестелесный Алим посвятил всю ночь тому, что гулял по городу. О да, невесть каким чудом появившемуся среди песков городу… Более того, своими изумительными зданиями поправшему эти самые пески так, что скрылись они под каменными мостовыми, под сточными канавами и за городскими стенами.

— Да, мой юный друг, вот ты и нашел свой Медный город, — сказал Алим, незримой тенью скользя по пустым зданиям, не оживленным ни теплом каминов, ни муками и радостями обитателей.

И даже крики муэдзинов, пригрезившиеся вчера Мерабу, были всего лишь звуками столь же бестелесными, как и Алим, который сейчас, летая по пустому городу, встретил эти бестелесные звуки.

Странствия Алима могли быть бесконечными, но вскоре незримый маг понял, что, сколь бы долго он ни перемещался от здания к зданию, от храма к храму, от молельного дома к мечети, ничего не изменится. Тихи и немы будут стены. Ибо одному лишь Избранному удастся заселить людьми все эти каменные дворцы, деревянные дома и бамбуковые хижины.

— И только ему дано знание, только ему дано сделать так, чтобы заговорили люди, закричали ослы и попугаи, чтобы появились на богатых базарах бесчисленные горы фиников и изюма, красных крутобоких томатов и жгучего, как огонь, перца. Только он может сделать все это. Но, Аллах всесильный и всевидящий, как? Как он узнает об этом?

— Ты расскажешь ему об этом, маг, — прямо подле себя услышал Алим. Теперь незримый мудрец знал, кому этот голос принадлежит.

— Хаят, властительница, — проговорил маг, вновь печалясь, что он не обладает телом. Хотя бы для того, чтобы отвесить девушке самый низкий из поклонов.

— Как ты назвал меня, мудрейший?

Алим ухмыльнулся.

— Так, как следует называть тебя, повелительница. Ведь я не ошибся, ты — Душа этого странного, пустого города?

— Ты прав, незримый дух. Я и есть Душа Медного города. Я всесильна, но в то же время и совершенно бессильна. Ибо лишь Избранному дано сотворить из небытия город-сказку, город-легенду, дать ему бесконечно долгую новую жизнь.

— Но лишь тебе одной дано указать Избранного. Дано его вдохновить.

— Да, это правда.

Хаят вышла из воздуха и сделала по каменному полу огромного зала несколько шагов. В пустоте шаги отдавались гулко, таинственно, даже немного страшно.

— Довольна ли ты своим выбором, мудрейшая?

— Мераб прекрасен, умен, силен, он честен.

— Схож ли он с другими Избранными? Достоин ли стоять в их ряду?

Девушка пожала плечами.

— Не знаю, Алим. Ибо не помню никого из Избранных. Ведь и меня, Душу города, каждый творит заново, как творит и сам город. И потому я сейчас знаю лишь одного Избранного — Мераба из Джетрейи.

— Да будет так, красавица.

О, сейчас Алиму даже больше чем ранее захотелось иметь тело, чтобы отвесить второй поклон, наполненный более уважением, чем простой вежливостью.

— Ну, если тебе и в самом деле хочется вновь стоять на ногах, скажи об этом Мерабу, — уже почти исчезая, через плечо заметила Хаят. — Полагаю, для тебя он выберет самое замечательное тело.

— Повинуюсь, мудрейшая.

Последней растаяла улыбка прекрасной юной девы. Только в сказках доселе встречал Алим улыбку, что оставалась в воздухе после того, как ее обладатель исчезал.

— Только в сказках, — повторил мудрец, переносясь во дворец Мераба. Ибо за ночь, полную для юноши удивительнейших ощущений, откровений и радости, превратился глинобитный домишко в каменный дворец, щедро украшенный лепниной, колоннадами, фонтанами, галереями и прочими непременными для уютного дворца атрибутами.

— В сказках, мудрейший? — повторил Мераб слова мага.

— О да, друг мой. Ибо мы, войдя в ту скрипучую калитку, попали в настоящую сказку, тем более завораживающую, что тебе, юный Избранный, дано творить ее ровно столько, насколько хватит твоего воображения и знаний.

— О чем ты, маг?

— Выгляни в окно, мальчик. То, что ты увидишь, возникло в одну ночь. Город, сотворяя сам себя, сооружал то, о чем ты когда-то читал или слышал, о чем рассказывали твоему уважаемому отцу послы и что ты, толмач, пересказывал со слов посланников своему повелителю. Смотри же!

Мераб послушно подошел к окну и замер, не в силах сдержать возгласа восхищения. Каменные дома и дворцы, сады и скверы, мечети, храмы, молельни, пагоды, террасы — все, что только может себе представить, что может вспомнить изощренный разум, — все лежало сейчас перед взором Мераба.

— Аллах всесильный и всевидящий! — почти простонал Мераб. — Так вот почему те, кто хотел стать Избранными, всю жизнь копили знания! Вот почему они собирали их с такой же любовью, с какой красавица собирает драгоценности!

— Именно так, мальчик, именно так! О, как хотелось бы мне сейчас пройтись по каменным ступеням площадей! Как бы хотелось ногами, а не только глазами ощутить всю силу твоих знаний!

— Так ты хочешь стать обычным человеком? Все же хочешь… И твое решение окончательно?