Шахрияр внезапно открыл глаза. О, теперь на подушках уже не полулежал иссохший старик, а полусидел высокий, вновь черноволосый, сильный как бык мужчина, возвращающийся к реальности из долгой и тяжкой болезни.

– Что здесь происходит? Кто вы все? Что ты здесь делаешь, Белль? Разве не велел я тебе остаться в моих покоях?

– Ты?! Мне? Разве ты, червь, можешь что-то повелеть?! Да и кому? Мне, чье имя – Дитя Смерти!

Ничего не понимающий Шахрияр молчал, должно быть, только сейчас он увидел, что Белль оказалась здесь явно не по своей воле и все тело ее охватывают странные святящиеся, о нет, горящие путы.

– Тебя, кто вынес меня к свету, но не смог защитить, я проклинаю! Ты, сегодня отказавшийся от меня, завтра откажешься от другой женщины. И будет так каждое утро: та, которую ты пожелаешь вечером, утром будет тебе отвратительна. Лишь одного ты будешь хотеть: немедленной смерти этой мерзкой, как древняя змея, твари… И никогда не станешь ты ей защитой, как не смог стать защитой мне!

Кинжал выпал из пальцев девушки, сама она в этот миг лишилась тела человека, превратившись в колышущийся черный, словно дым, столб. Но черный дым этот не рассеивался – наоборот, столб становился все тоньше и чернее, стягиваемый живыми полосами огня.

– Зять мой, не медли – распахни клетку!

Под сильными пальцами Шахземана клетка раскрылась, как орех. И… в следующий миг захлопнулась, спрятав в своем железном чреве черный дымный столб, по-прежнему окутанный веревками из живого огня.

– Нет, такой темницы будет мало для тебя, душа Зла. Что ж, придется мне отправить тебя туда, где еще много лет не смогут зреть зерна Тьмы…

Клетку затянуло облако странного сиреневато-сизого цвета. А когда оно рассеялось, на драгоценном палисандровом полу остался лишь черный выжженный круг. Исчезла и Фрейя.

– Аллах великий, что это было? – первым пришел в себя Шахрияр.

– Это было чудо – тебя, глупца, спасли от неминуемой смерти силы, о которых нам с тобой, братец, лучше не знать.

Герсими озабоченно покачала головой: обычай молчать, когда разговаривают мужчины, по-прежнему казался ей глупостью и дикостью.

– Ох, муж мой, боюсь, что силы, спасшие великого принца от смерти, не смогли защитить его от проклятия, и теперь слова этого монстра обретут силу в тот миг, когда принц Шахрияр возжелает женщину…

Шахземан и его брат молча смотрели в озабоченное лицо Герсими. Увы, она чувствовала, что права, но не знала еще, что ей самой придется придумывать, как избежать шага в ту пропасть, которая разверзлась перед ней в эту тягостную минуту.

Свиток двенадцатый

– Отчего ты так печальна, сестричка? – озабоченно спросила Шахразада.

– Нет, Шахразада, я не печальна. Скорее, я озадачена. Быть может, и огорчена к тому же. Однако, думаю, моя озабоченность не должна мешать нашим занятиям.

– Полагаю, не должна. Но наши занятия можно и отложить на день-другой.

Герсими улыбнулась наставнице.

– К сожалению, подружка, один-два дня ничего не изменят. Возможно, это только мои глупые предчувствия. И я молю Аллаха всесильного и всемилостивого, чтобы это так и осталось пустым предчувствием.

Шахразада не смогла сдержать довольной улыбки. У нее получилось! Воистину, силы повелителя всех правоверных бесконечно велики. Ведь удалось же ей, простой девушке, дочери визиря, научить эту красавицу из далекой полуночной страны изъясняться так, как это принято в блистательной Кордове, как подобает жене принца и мудреца!

– Чему ты улыбаешься, Шахразада?

– Твоим словам, сестричка…

Герсими пожала плечами: увы, сейчас ее мысли были слишком далеки от занятий. Она вновь и вновь переживала события вчерашнего вечера. Раз за разом перед ней вставал тот миг, когда прекрасная юная дева сбрасывает человеческий облик и предстает в своем истинном обличье – черной носительницы Зла, коварного порождения Мрака.

Должно быть, стоило объяснить Шахразаде свое состояние, рассказать о событиях сегодняшней страшной ночи. Но, Герсими это прекрасно понимала, то было настоящей дворцовой тайной. И кто знает, чем могут обернуться для Шахразады, да и для всей Кордовы сегодняшние откровения.

К счастью, дочь визиря не просто знала очень много, но и была по-настоящему умна и тактична. Она прекрасно понимала, что Герсими все-таки жена принца, царственная особа, и, как бы сладко ни звучало слово «сестричка», на самом деле разделяет их не только разная кровь, но и многое из того, чему обучает она, Шахразада, светлоглазую жену Шахземана.

А потому девушка лишь порадовалась, что ее усилия не были потрачены впустую.

– Я вижу, подружка, сегодня ты менее всего думаешь о серьезных уроках.

– О да, Шахразада, это так. – Герсими кивнула.

– Ну что ж, так бывает. А потому, должно быть, пришла моя очередь рассказать древнюю легенду… Слушай же.

Герсими поудобнее умостилась на подушках и прикрыла тонкой шалью плечи – весна выдалась капризной, хмурое утро грозило перерасти в холодный и дождливый день.

– В далекие времена жил в городе Басре мудрец, именуемый Хакимом-странником. Цыгане, стоявшие табором неподалеку от селения его родителей, выкрали новорожденного, дабы продать его богатой бездетной семье в далекий город. Быть может, если бы сему намерению удалось сбыться, мальчика назвали бы Фархадом или Нарифом. Однако судьбе угодно было распорядиться иначе.

Шахразада сделала паузу и подняла глаза на подругу. Та, похоже, забыла о своих бедах – лицо ее светилось интересом.

«Воистину, нет для разума лучшего лекарства, чем любопытство!» – подумала дочь визиря.

– Неподалеку от селения родителей малютки, в огромной пещере, жил маг и предсказатель по имени ШаррКан. Рассказывают, что он, как бы ни был умен сам, служил всего лишь толмачом у Нага-повелителя, мудрого, как мир, огромного змея.

– У нас его зовут Йормундгадом, – прошептала Герсими.

– Может быть… Так вот, в тот день, когда цыгане выкрали малыша, случилось преудивительнейшее событие: отшельник и мудрец ШаррКан спустился в селение. Он, узнав об исчезновении новорожденного, смог успокоить родителей – сказал, что непременно отыщет кроху. Однако матери его не вернет, ибо мальчику предначертана совсем иная судьба: ему надлежит стать сначала учеником самого ШаррКана и его друга Нага-повелителя. А затем, когда достигнет он зрелых лет и станет уже сам наставником наследников правителя далекой страны Ал-Лат, то совершит удивительное странствие и тем прославит и крошечное селение, приютившееся у подножия крутых гор, и весь свой род до седьмого колена.

– Бедный малыш, – прошептала Герсими. – Несчастная мать…