Book.

Оказалось, что мысли о будущем тревожат лишь меня. Мои же спутники все еще были там, в обители древних знаний.

– А как же Зара, Синдбад? – спросила Шахразада. – Ты не тоскуешь, расставшись с ней?

– Мое сердце, скажу тебе правду, словно разбито на две части. Одна из них болит и печалится, ведь Зара стала частью меня самого. Но другая часть рвется вперед – ей не терпится пересечь океан и вернуться в родной город, ибо там другая, прекраснейшая, самая самоотверженная на свете женщина.

– Значит, тебе и намного тяжелее, чем мне, и намного легче… – Шахразада задумчиво смотрела на море. – Я рада, что убежала из обители Чиао. Но мне страшен и еще один путь через океан. Мне страшно и то, что я буду делать, если Аллах милосердный все же позволит мне добраться до Багдада, обители правоверных.

– Очень даже известно. – Фарух нежно обнял стан прекрасной сказочницы. – Ты будешь моей женой, хранительницей моего дома и светом моей души.

– Я в этом не уверена. Ведь у тебя же полон дом наложниц – значит, есть среди них и та, с которой ты хотел бы разделить жизнь.

– У меня были наложницы. Но среди них не было той, что могла бы стать душой моего дома. А теперь есть ты…

Влюбленные замерли, обнявшись. В их глазах были слезы. Но мне пришлось нарушить их радость, может быть, в самый неподходящий момент.

– Поспешим же… Наш путь домой только начался.

Дорожка, выложенная черными каменными плитами, привела нас в порт, откуда более года назад все и началось. Я удивился тому, что пристань никто не охраняет. Вдали покачивался на рейде и наш корабль.

– Скажи мне, Шахразада, а почему порт никто не охраняет? Почему нам так непросто было попасть на землю Атлантиды и так легко с нее убежать?

– Подумай сам, Синдбад. Ведь нынешние жители земли великих боятся нового более всего. Ведь если мир уже познан (как думают они), значит, ничего нового быть не может. Значит, надо закрыть входы в города просто для того, чтобы не появился чужеземец, который разрушит это заблуждение своими вопросами. А выход всегда открыт именно поэтому – чтобы чужеземцы не вошли внутрь страны и не нарушили хрупкое равновесие.

Итак, мы могли в любую минуту покинуть страшный берег. И тут до меня донесся голос визиря:

«Удивительно, Синдбад… София только что увидела, что я остался, а Шахразада сбежала. Она совсем не гневается. Мне даже показалось, что напротив, рада вашему побегу. Быть может, дело в том, что так вы сможете рассказать о том, что узнали, и значит, их труд не пропал попусту».

«А как же ты, визирь? Как мне объяснить халифу твое исчезновение?»

«Полагаю, халиф знал, что я могу не вернуться. Но ты же вернешь ему золотую байзу. И расскажешь все как было. Он поверит тебе. Наш халиф не легковерен, но мудр».

«Ты успокоил меня, визирь. Значит, мне предстоит самая простая часть – вернуться в Багдад и все без утайки рассказать халифу, да продлит Аллах его годы!»

Пока мы беседовали с визирем, Фарух успех обойти весь порт и найти не только лодку, чтобы добраться до нашего корабля, но и всю нашу команду. Надо сказать, что неволя, в которой содержались члены команды, показалась бы раем многим моим соплеменникам. Роскошные покои, вдоволь еды и вин. И лишь один запрет – покидать границы порта. Нашему появлению моряки обрадовались, но и изумились. Они были уверены, что никого из нас уже нет в живых, а им самим предстоит до конца дней оставаться пленниками древней земли.

Вот так случилось, что уже к вечеру мы покинули воды у берегов древней Атлантиды, которая оказалась не землей древней мудрости, а землей заблуждений. А всю мудрость столетий хранила лишь горстка прекрасных и мудрых женщин, у которых достало силы сохранить, но не было силы передать ее другому народу по другую сторону моря.

Прошел не один десяток дней, прежде чем мы увидели вдали скалу эль-Тарика, что знаменовала собой Геркулесовы столпы и вход в Серединное море. Жестокие штормы обошли наш корабль стороной, лишь волны слегка раскачивали его.

Долгие дни проводил я на палубе, любуясь неповторимыми красотами водной глади. Аллах даровал мне возможность вести неспешные беседы с визирем, который по-прежнему оставался учеником и пленником Софии и обители Чиао. Множество дотоле неизвестного узнал я в долгие часы безмолвных бесед. Визирь, мне казалось, все время что-то недоговаривал.

И лишь когда показались берега, населенные правоверными, он сказал мне:

«Вскоре ты увидишь прекрасный Багдад. Расскажи все, что увидел, халифу. Отдай ему байзу (к счастью, нам не пригодилась ее сила). Постарайся растолковать халифу, как вредно и страшно считать, что все знания уже получены. И передай ему от меня лишь одно: не стоит сидеть взаперти. Если халиф желает, он может открыть для себя весь свет, а суетность размышлений окружающих не отвлечет человека истинно великого».

«Прощай, мудрый визирь!»

«К счастью, нам можно сказать друг другу простое «до свидания». Ибо мудрые хозяйки обители Чиао даровали нам с тобой возможность беседовать везде, кроме подземного и подводного мира. Значит, впереди у нас много разговоров о великом и малом, прекрасном и уродливом. Да, я должен передать тебе и Фаруху просьбу Софии. Постарайтесь сделать так, чтобы сказки Шахразады стали известны халифу. Это станет подарком древней мудрости, которого он так жаждет».

«Но не станет ли Шахразада наложницей халифа?»

«Нет, женой шаха, и причем любимой, станет ее дочь – ее и Фаруха, – достойная наследница своих родителей. Ее имя останется в веках, а сказки, которые она расскажет, будут путешествовать между стран и веков несказанно долго. И многие поколения сказителей будут воспевать и вспоминать историю великой любви, которую поведает миру малышка, дочь великой мудрости и отчаянной храбрости».

«А что же будет с тобой, Абу Алам? Ты навсегда останешься в Атлантиде?»

«Вероятно, не навсегда. Ловушка бесконечных знаний сильна, но мир много больше. Быть может, когда-нибудь мы еще свидимся, Мореход…»

Я был полон надежды на эту встречу. Ибо визирь оказался человеком замечательным.

Вдали показался берег. Прекрасная Басра ждала путешественников. В этот раз с нами не было громоздких тюков, диковинных свитков, огромных клеток. А золотая байза нам помогла – мы попали в Багдад, словно сам халиф был с нами. И вот ворота дворца. Что мы сможем рассказать сейчас? Какие тайны нам удалось открыть, о чем поведать миру? И куда мы спрятали визиря? Почему глаза и уши халифа Гаруна-аль-Рашида остались так далеко от покоев повелителя Багдада?

Фарух решительно пресек мои колебания:

– Расскажи халифу все, что узнал, все, о чем думал. Рядом буду я. Рядом будет Шахразада. Халиф услышит истину наших слов.

Ворота дворца неспешно раскрылись, мы вошли внутрь… Вопросительный взгляд халифа встретил нас, и мы начали рассказывать все, что случилось за эти два с небольшим года. Не один кувшин воды мы осушили, пока вели речь, не раз повелитель посылал за фруктами, чтобы у нас достало сил закончить повесть.