Book.

— О нет, добрая моя Хатидже. Такое иногда случается. Случалось и раньше. Мой муж просыпается от ужасной боли, оттого, что его кости кажутся ему перебитыми. Иногда, и это чистая правда, я вижу, что его ладони кровоточат, будто он со всего маху двумя руками падал на камни… Иногда у него ссажены локоть или колено. Но сегодня я проснулась от его стона. Он метался по ложу, мычал сквозь стиснутые зуба, а из-под плотно закрытых глаз текли слезы боли.

— Аллах всесильный и всемилостивый!

— Когда же он проснулся и увидел меня, слезы волшебно высохли, плечи расслабились, и мне показалось, что боль покинула его в единый миг.

— Но ты не задала ему никаких вопросов?

— О нет, в этом не было необходимости. Он сам, выпив целый кувшин теплого молока, рассказал мне историю столь необыкновенную, что до сих пор я не знаю, был то лишь страшный сон или не менее страшная явь.

— И о чем же поведал тебе твой муж?

— Что живет где-то на свете удивительный народ, почитающий неведомых богов, соперничающий с другими народами и лишь иногда пребывающий с ними в мире. Что споры свои эти народы выясняют не на поле битвы, а в бою-состязании. И по исходу этого состязания принимают решение — победивший становится народом-правителем, проигравшие подчиняются вождям-победителям, превращаясь едва ли не в рабов. Во всяком случае, они платят огромную, поистине чудовищную дань…

— И все это тебе рассказал твой муж сегодня утром?

— Да, уважаемая.

— Сегодня утром, — пробормотала Хатидже, — сегодня утром…

И, чуть помедлив, спросила:

— И каково сейчас здоровье твоего уважаемого мужа?

— О, сейчас он чувствует себя просто чудесно. Я его выслушала, сытно накормила и согласилась, что ему не следует сегодня отправляться на базар, дабы чинить башмаки… И потому он, довольный, играет с нашими младшими детьми.

— Понимаю, — улыбнулась Хатидже. — Он доволен так же, как был бы доволен ученик медресе, если бы матушка разрешила ему остаться дома.

— Именно так, почтеннейшая. А еще… — Тут Алмас замолчала.

— Говори, девочка, что же еще приключилось с твоим мужем!

— О нет, уважаемая. Не с ним, а со мной.

— Так что же, глупышка?

— По дороге к тебе я встретила матушку. Она стала упрекать меня, что моего Маруфа не видно на базаре, что вскоре мы с ним обеднеем настолько, что не сможем купить себе и горстки риса, и что ей, почтенной женщине, придется содержать всю ораву моих голодных детей.

Алмас пригубила молоко из пиалы, в который уже раз подивившись его замечательному аромату, и продолжила:

— Временами мне кажется, что она прячется у самой нашей калитки или подстерегает меня у входа на базар. А потом, словно голодный тигр, прыгает на меня…

— Малышка, ты просто устала за утро. Хотя, должно быть, твоя матушка действительно более чем пристально следит за твоим мужем, насколько это возможно. Думаю, она пытается считать и дирхемы в его кошеле. К сожалению, мир устроен не самым справедливым образом. И иногда наши родные причиняют нам боль куда более сильную, чем незнакомцы.

— Боюсь, что это так…

Алмас опустила глаза и попыталась сдержать слезы.

— Но что же мне было ей отвечать, мудрая Хатидже? Ведь она кругом права — муж мой действительно остался дома и, значит, не заработает за сегодня не то что дирхема — несчастного медного фельса!

— И ты, выходит, просто молчала, пока матушка стыдила тебя перед людьми?

— О да, вокруг собрались ее приятельницы, кумушки и соседки. Они молчали, лишь укоризненно качали головой. Поверь, уважаемая, мне было так стыдно, будто я должна каждой их них сотню золотых монет, и каждая понимает, что я не отдам ей долг никогда.

— Ну-ну, это уж и вовсе глупость…

— Но что мне было делать, скажи, почтенная?

— Я думаю, малышка, пусть это и против установлений, тебе разумно было бы попросить матушку присматривать за внуками. Думаю, ежеминутные заботы куда лучше бы заткнули ей рот, прости уж меня, слепую ведьму, за такие слова.

— Но матушка же столь слаба!.. Она и корзину полную не может в последнее время принести с базара!

— О Аллах, как иногда бывают легковерны женщины! Если у нее хватает сил, чтобы подстерегать твоего мужа и следить за каждым вашим шагом, то, думаю, найдутся силы и для того, чтобы сварить внукам вкусный плов или поиграть с ними в лазутчиков и преследователей…

Алмас улыбнулась, представив свою мать ползущей через дворик и прячущейся в чулане.

— Думаю, что после такой игры матушка заболеет…

— Мы ее излечим. Но сейчас, девочка, нам следует разобраться с хворями твоего мужа.

— Хворями? — Алмас вновь перепугалась.

— Не пугайся моих слов, девочка… Думаю, что сегодняшняя история, которую ты мне поведала, очень скоро раскроет мне события в их истинном свете. А я с удовольствием поведаю эту тайну тебе.

— О Аллах, какое счастье!

— Мне кажется, малышка, что твоему мужу выпала удивительная судьба, поистине необыкновенная. И твои опасения растают, как исчезает роса под жарким солнцем.

Алмас улыбнулась. О, как она желала бы этого! Ее разум изболелся в тщетных попытках понять, откуда же берутся эти удивительные, такие правдивые, ничем не приукрашенные истории. Женщина посмотрела в лицо колдуньи и увидела, что та хмурится.

— Что тревожит тебя, добрая женщина?

— Мне не дает покоя твой рассказ. Почему именно сегодня твой муж рассказал тебе странную историю о странном народе?

— Но почему тебя это удивило?

— Потому что сегодня Солнце, наше прекрасное светило, перешло из знака Тельца в знак Рака. Именно сегодняшняя ночь была ночью перехода… Скажи мне, девочка, а твой муж… Часто ли он рассказывает тебе свои истории?

— Да он готов рассказывать их бесконечно! Ему можно задать любой вопрос — и получить в ответ добрую дюжину историй…

— Добрую дюжину…

— О да, он говорит так, будто видел все описываемое своими глазами. Будто касался древних камней своими руками, сам оседлывал мулов и верблюдов, сам охотился за неведомыми морскими чудовищами и защищал честь далекой семьи властителей…

Хатидже почувствовала, что истина уже приоткрылась перед ней, что нужно сделать, быть может, всего один шаг, чтобы понять, что происходит с болтливым Маруфом. Миг, и наваждение ушло.

Но теперь Хатидже была просто уверена, что она на верном пути. Надо просто подождать несколько дней, расспросить умницу Алмас или просто выслушать ее сбивчивый рассказ — и загадка будет разрешена.