Теперь можно было подумать и о том, чтобы обзавестись не только покровителями, но и покровительницами. Или, быть может, нежной возлюбленной. Однако такова уж была судьба Шимаса, что даже возлюбленная, которую припасла для него судьба, уже давно была сговорена за другого. Более того, она в мнении света этому другому и принадлежала. И, пожелав с ней соединиться, Шимас стал в определенной мере изгоем в том мире, где пытался стать своим. Однако это его все же приблизило к цели, пусть и всего на шаг.

Наступил вечер осеннего равноденствия. Традиции в прекрасном городе чтили все. Потому неудивительно, что один из четырех сакральных праздников со временем превратился в обычный праздник, уже не связанный ни с культами многочисленных богов, ни с религиями, которые набирали все большую силу. Теперь это был просто день, с которого в городе начиналась череда балов — череда, которая должна была закончиться в день, посвященный другому позабытому богу, Митре.

Первый из балов традиционно давал наместник халифа. Город привечал столь разных гостей, что балы эти не были похожи ни на какое иное празднество.

Ученые и купцы, послы и богатеи, женщины и мужчины — в этот день каждый преображался, становясь кем-то другим. Вот и сейчас пестрая толпа, прогуливающаяся под аркадой дворца, могла вызвать подлинное головокружение у стороннего наблюдателя.

Получить приглашение на праздник было совсем не просто. Но только не для тех, кого числил своим другом кордовский кади. А Шимас относился именно к тем, к кому Аверроэс благоволил.

Юноша вошел в сад, освещенный лишь сотнями крошечных фонариков. Краем глаза он заметил рядом с собой молодую женщину, которая, в отличие от многих гостий, даже не пыталась прикрыть лицо маской или шалью. Удивительная грация, необыкновенный цвет лица тут же привлекли его внимание. Как, увы, и внимание слишком многих молодых мужчин.

То была Фатима, единственное дитя властителя Саона. Она вошла следом за высоким широкоплечим мужчиной в богатом мавританском платье и успела пережить несколько малоприятных секунд.

Сперва она решила, что в ее одежды вкрался какой-то постыдный непорядок, — или они, что еще хуже, уже вышли из моды. Однако вскоре девушка поняла, что все смотрят исключительно на ее случайного спутника. Пришлось и ей внимательнее взглянуть на него, дабы понять причину столь жадного интереса.

Первое, что бросилось в глаза: красив! невероятно красив! Правильные черты лица, слегка напоминающие лица античных статуй, темные чувственные глаза… Но прежде чем девушка смогла полностью оценить обаяние молодого человека, незнакомец с плавной грацией поклонился ей, церемонно произнес «Прошу извинить» и был таков.

Почти тотчас же она заметила в толпе отца. Он шел к ней, ласково улыбаясь и раскинув руки. Фатима расплылась в ответной улыбке и радостно устремилась в его объятия.

Вот и все, что можно сказать о ее первой встрече с Шимасом. Тогда Фатима провела в обществе черноглазого красавца всего несколько секунд. И если бы она не заметила повышенного интереса собравшихся на балу к этому человеку, он бы так и остался всего лишь смутным воспоминанием.

— Ты выглядишь просто чудесно! — воскликнул отец, отстраняясь от Фатимы и окидывая откровенно мужским, не отцовским взглядом ее блистательную красоту. — Похоже, неблизкий путь из Саона тебя не утомил.

— Чему ты удивляешься? — пожала плечами девушка. — Разве не ты сам приучал меня к трудностям? Сейчас же путь из Святой земли прост и почти безопасен. Горячая ванна — и я вновь пришла в себя.

Отец довольно улыбнулся.

— Хорошо, что мы снова вместе, пусть и ненадолго!.. Позволь мне представить тебя местной публике. Не уверен, что знаю здесь всех, но чужаку прощают и большее невежество. А вон и хозяин праздника, достойнейший наместник. Идем! Я с радостью похвастаюсь такой дочерью!

Они подошли к ближайшей группе гостей. Послышались почтительные приветствия, завязался разговор, но все это время Фатима краем сознания отмечала неутихающий интерес к человеку, с которым вместе вошла в зал. Казалось, едва ли не все гости следили за его перемещениями по драгоценным мраморным плитам просторного зала. Никто не знал, откуда взялся этот щеголь и почему его столь радушно приветствуют самые уважаемые гости наместника.

И в этот момент незнакомец рассмеялся. Фатиме повезло наблюдать все от самого начала: поначалу на бронзовом от загара лице расцвела широкая улыбка, потом смехом засверкали глаза, а затем притихших гостей просто оглушил раскат хохота. Да такого заразительного, что Фатима ощутила желание рассмеяться вместе с этим странным человеком.

— Кто он такой? — Девушка обернулась к своей соседке, по виду жительнице далеких полуночных стран, которая не отрывала взгляда от длинноволосого красавца.

Та, ни на мгновение не сводя глаз с предмета созерцания, ответила:

— Шимас Абд-Алишер. Говорят, что в его роду были даже властители Альбиона. Наверняка пират.

Похоже, именно пиратское прошлое особенно волновало эту мечтательную особу.

— Говорят, он до сих пор не связал свою жизнь ни с одной сколько-нибудь влиятельной дамой. Наверное, к нему не так-то просто подступиться.

— Подступиться? — недоуменно переспросила Фатима.

Фатима обычно понимала не только намеки, но даже их тень. Однако сейчас ей понадобилось усилие, чтобы просто сосредоточиться на беседе.

— Ну конечно! — Собеседница наконец соизволила обернуться. Подмигнула Фатиме и добавила: -

Любая захотела бы иметь такого возлюбленного… Достаточно поглядеть на него…

И девушка томно вздохнула — как и многие женщины, в тот вечер тайком наблюдавшие за Шимасом, пока он, должно быть, даже не думая ни о чем подобном, степенно беседовал с самыми уважаемыми из гостей вечера.

Свиток шестой

Кордова перенимала традиции очень быстро. А создавала их еще быстрее. В кругу приближенных наместника стало уже хорошим тоном знакомить дам и кавалеров друг с другом. Особенно в тех случаях, когда эти господа привлекали столь пристальное внимание — кто своей внешностью, кто своей загадкой, а кто своим недюжинным разумом. Шимасу же повезло трижды. И потому его знакомили с особой охотой. К Фатиме юношу подвел сам кади. И это было поистине великой честью.

Девушка поймала себя на том, что она, обычно такая невозмутимая, сейчас необыкновенно взволнована. Голова шла кругом от одной лишь мысли, что этот таинственный юноша всего в шаге от нее.

— Да хранит вас Аллах всесильный и всевидящий, добрый господин… — каким-то чужим, почти дрожащим голосом произнесла девушка, подняла робкий взгляд на его лицо, встретилась с ним глазами — и тут у нее по-настоящему перехватило дыхание. На расстоянии вытянутой руки красота юноши показалась такой совершенной, почти убийственной, — Фатима вдруг ощутила ее как страшную опасность, как занесенный нож.