Селия трудилась изо всех сил — гораздо больше, чем в то время, которое она проводила в заточении у сэра Джейсона Хардвика. Как бы Селия ни старалась забыть, она все чаще вспоминала, как его пенис раньше то входил, то выходил из отверстия, за которым она сейчас так щедро ухаживала языком. Возможно, если она хорошо поработает и угодит Мартине, эта женщина посчитает неуместными новые ухаживания подобного свойства, а у сэра Джейсона не будет причин возобновлять их. Обуреваемая этой наивной мыслью, Селия высунула язык, желая, чтобы тот вырос подлиннее. Прерывистое дыхание сэра Джейсона говорило о том, что он извлекал значительное удовольствие, видя, как язык погружается в анус танцовщицы, который благодаря ловкому нажиму пальцев Селии надулся словно подкрашенный оранжевый ротик, жаждущий поцелуя.
Увы, старания Селии в любовных утехах не прошли бесследно. От напряжения у нее заболела челюсть и шея, заставив с беспокойством думать, как долго она сможет выдержать. Атлетический мандарин втягивал ее с такой силой, что можно было подумать — его владелица намеревается вырвать вторгшийся язык вместе с корнем. Поэтому нечего было удивляться, что встреча с этой сладострастной задницей стала столь незабываемой для тех, кто самостоятельно познал ее. Селия оторвалась от задних щек артистки, чтобы глотнуть немного воздуха, и оставленный портал тут же несколько раз игриво моргнул. Ей вдруг пришло в голову, что эта реакция может быть не инстинктивной, а лишь попыткой раздвинутого ободка принять прежнее положение. Селии хотелось узнать, вело ли ее заднее отверстие, подвергаясь вторжениям, столь же отвратно, когда его покидал пенис одного из Хардвиков. Непристойное вторжение, положившее начало отвратительному спектаклю, побудило Селию застонать от нового прилива стыда. Какие злодеяния вершили над ней оба кузена!
Чтобы отвлечься от жгучих слез, застилавших ей глаза, — жгучих слез, отчасти порожденных злым смехом сэра Джейсона, — Селия постучала пальчиком по мандарину, волшебные запахи которого все еще плясали на ее языке. Ее возбуждало не только ощущение собственной слюны на этом запретном месте, но и сама ткань анального кольца. Словно слепой человек, пытающийся ощупью найти путь в незнакомой среде, она провела подушечкой пальца по скользким морщинам, предаваясь наслаждению. Бездонная пустота, похоже, обладала силой магнитного поля, а эта подмигивающая бездна заставила Селию дальше просунуть любопытный пальчик. Не успела она опомниться, как весь палец исчез из вида.
Ее слуха достиг тревожный звук отчаянный хрип, который мог исходить от человека стоявшего перед лицом опасности. Тяжело дышал сэр Джейсон, а также его кузен. Вдруг сэр Джейсон схватил Селию за руку и крепко сжал ее. «Возьми ее!» — приказал он с застывшими от вожделения глазами. Хардвик взял в рот палец, которым Селия только что проникла в отверстие танцовщицы, и тут же снова воткнул его в щель, насилие над которой он желал лицезреть. Он совершил все свои действия столь молниеносно, что за ними было трудно уследить.
Дрожь пробежала по телу Селии и сошлась на выступившем куске плоти, являвшемся ее клитором. На внутреннюю сторону ее бедер излилась влага — и оба зрителя мужского пола заметили это. Колин был опьянен желанием подлизать медовые ручейки, но прежде чем он успел шевельнуться, кузен остановил его несколькими бьющими в цель словами: «Посмотри, как рыдают срамные губы Селии от любви к заднему отверстию нашей гостьи!» Словно подтверждая заявление сэра Джейсона, искрящийся, жемчужного цвета, мед заполнил устье влагалища Селии и вылился наружу. Такое красноречивое подтверждение слов кузена приковало младшего Хардвика к стулу, чего и добивался его родственник.
Селия начала двигать пальцем в задней артерии другой женщины, эта территория казалась ей странной и незнакомой, тем не менее приятной для посещения. Подобные непристойные исследования она проводила только на сэре Джейсоне — внутренняя сторона его была так упруга, что, казалось, в ней не побывал достойный уважения объект. Что же касается танцовщицы, то она позавчера принимала такого влиятельного гостя, как пенис хозяина дома. Удивительно, огненная щель охотно схватила палец Селии, давая ей повод усомниться в том, помнит ли она спаривание, за которым девушку заставили наблюдать.
Мартина стала извиваться на коленях сэра Джейсона, и ее нетерпеливость давала знать, что нежное совращение — совсем не то, чего она ожидала. И действительно, изысканное поглаживание языком следовало дополнить нежностями более грубого характера. Объект наслаждения осыпали разными ласками. По опыту Мартина знала, что переход от языка к пальцам или от языка к пенису ни с чем не сравним в царстве эротического возбуждения. Если ей не суждено насладиться приятными знаками внимания со стороны лихого англичанина, на коленях которого она возлежала, тогда остаются пальцы и язык его очаровательной протеже. Ибо пальцы и язык красивой женщины тоже могут в своей жестокости принести не меньшее удовлетворение.
С тех пор как Селия попала под влияние извращенного кузена своего возлюбленного, ее сексуальные инстинкты были отшлифованы до такого блеска, какой редко наблюдается у женщины подобного нежного возраста или женщины, которая не зарабатывает на жизнь продажей собственного тела. Без всякой подсказки она окунула руку между бедер танцовщицы и угодила в источник влаги, которой смазала пальцы правой руки. Похоже, сегодня у нее все пальцы будут заняты.
Когда рыжая актриса снова широко развела свой ягодицы, партнерша засунула подготовленные пальцы в открывшееся перед ней зияющее отверстие. Конечно, действия Селии были немыслимы, а точнее, извращены. Однако все ее пальцы в считанные секунды без страха то входили в это гнездо, то выходили из него; видимо, Селия забыла о своих опасениях. Чтобы сохранить правильный угол вторжения, она поддерживала запястье другой рукой, совершая это действо с той же агрессивностью, что и сэр Джейсон, когда принимался за него. Вторжения Селии можно было считать вполне жестокими, но разве она не делала то, чему ее обучили искусные руки и пенис похитителя? Селию встретили столь гостеприимно, что она невольно засунула весь кулак в изнемогающую полость. И она довела бы эту операцию до совершенства, если бы не получила совсем иное указание.
«Засунь свой язык в это отверстие!» — крикнул сэр Джейсон в несвойственном для него припадке истерики, а его темные бездонные глаза ярко светились от возбуждения…
Лишь звук этих слов вызвал еще одно медоносное извержение между бедер Селии. Она вытащила руку из тисков и свободно вошла языком в хорошо растянутое отверстие, словно оно всегда пребывало в таком состоянии. Введение пальцев ослабило мускулатуру ободка, и таким образом Селия избавилась от необходимости напрягать свою челюсть и шею. Поскольку танцовщица сама открылась, руки Селии могли свободно заниматься более срочными делами личного свойства. Они оказались среди ее собственных бедер, где раздвинули две возвышенности плоти, чтобы предоставить налившемуся кровью выступу побольше простора. Не успела Селия положить на него средний палец и начать ритмическое раскачивание, как сэр Джейсон снова дал знать о своем присутствии.
«Правильно, моя дорогая… поиграй своим маленьким клитором, — откликнулся он. — Покажи нам, как он способен растолстеть!» И с этими словами он схватил одну из ее колышущихся грудей и ущипнул крохотный розовый сосок с безжалостной аккуратностью. Квартет пальцев, смоченный несколькими торопливыми вторжениями в мокрую щель Мартины, заткнул пустовавшее устье задницы Селии с не меньшей жестокостью. К этому времени сэр Джейсон познал тело униженной женщины столь досконально, что точно мог установить, какую часть таинственной щели необходимо возбуждать, и часто вызывал оргазм, не обращая ни малейшего внимания на оранжево-розовый язычок, торчавший спереди. Если бы только его пальцы могли проникнуть глубже!