– Что ж, переоденься во что-нибудь более подходящее для данной ситуации. Штаны тебе явно тесноваты.
Винс удивленно захлопал глазами. Он не ожидал, что Кори перейдет в контратаку. Она усмехнулась и добавила:
– Мне кажется, что кнута сегодня отведает не моя, а твоя задница.
В зале раздались аплодисменты.
– Заткнись, стерва! – побагровев, вскричал Винс. – Сейчас я тебя так поимею, что ты будешь умолять меня прекратить.
Кори рассмеялась и, подбоченившись, воскликнула:
– Ничего у тебя не выйдет! Потому что ты здесь вовсе не для этого. У тебя совсем другое на уме!
Винс еще больше побагровел от стыда и пробормотал:
– Полегче на поворотах, мисс! На что это вы намекаете?
Кори взглянула в его карие глаза и увидела в них страх.
– Да на то, что ты сам только о том и мечтаешь, как бы тебе подставить кому-нибудь свой толстый зад! – с презрением ответила она. – Когда тебя трахали в последний раз, приятель?
При этих словах на ширинке штанов Винса моментально образовался бугор. Он нервно запустил пятерню в свой ежик на голове и, почесав в затылке, пробурчал:
– Тебе придется ответить за свои гнусные оскорбления, сучка!
– Только не притворяйся, что ты хочешь отомстить мне за то, что я наблюдала, как тебя тарабанят в зад! – воскликнула Кори. – Неужели ты постишься с тех пор? А ну-ка подними сумку! Живо! – приказала она властным голосом.
Винс Рассел вздрогнул и, подхватив с пола сумку, расстегнул молнию. В зале начали возбужденно перешептываться. Зная, что зрители следят за каждым их движением, Кори облизнула губы и переступила с ноги на ногу, изнемогая от похоти. Соски ее грудей отчетливо вырисовывались под тканью, возбуждая невидимых зрителей. Она подошла к Винсу и спросила, схватив его за промежность:
– Что ты делал в пыточной камере? Мастурбировал?
– Что? Да как ты смеешь! Я просто приводил себя в порядок, – дрожащим голосом ответил Винс, пряча глаза.
– А зачем ты притащил с собой приспособления для садомазохистских забав? Зачем тебе все эти наручники, кандалы, кнуты и плетки? Отвечай же, не молчи!
Кори сильнее сжала его мошонку. Винс продолжал молчать, потея и краснея с каждой секундой все сильнее.
Опасаясь, что он с перепугу написает в штаны, Кори разжала руку и, самодовольно хмыкнув, отошла в угол помоста.
– Ступай запри дверь! – приказала она Винсу, прислонившись спиной к перегородке.
– Не буду! – глухо ответил он.
– Я приказываю! – прикрикнула на него Кори. – Исполняй!
Винс Рассел понурился и, подойдя к двери, запер ее на ключ.
Кори оглядела сцену, открытую с трех других сторон, и подумала, что от этого ровным счетом ничего не изменилось, кроме одного: выполнив ее приказ, Винс продемонстрировал свою готовность следовать сценарию до конца.
Он обернулся и подчеркнуто театрально воскликнул:
– Теперь мы с тобой остались наконец вдвоем, моя крошка!
Кори молча улыбнулась.
– Тебе никто уже не поможет, – добавил он. – Никто тебя не спасет.
Кори подумала, что он прав: зрители будут лишь молча созерцать все происходящее на сцене. И никто из них не станет вмешиваться в представление.
Шорты вдруг стали ей тесны, а соски заныли. Винс Рассел, однако, не замечал, что она возбуждена, он хлопал глазами, переминаясь с ноги на ногу, и чувствовал себя на сцене не слишком комфортно. Кори отошла от перегородки и, приблизившись к нему, спросила:
– Ты знаешь, что сейчас произойдет?
– Что? – тупо вытаращив на нее глаза, спросил Винс Рассел.
Кори хитро усмехнулась и отчетливо ответила:
– Ровным счетом ничего, дружок!
В темном зале раздалось разочарованное гудение.
– Это шутка? – глухо спросил Винс.
– Нет, я говорю серьезно. Впрочем, всякое возможно, – уклончиво ответила Кори. – Может быть, я достану из сумки наручники и цепи и пристегну тебя ими вон к той скамье в дальнем углу. Может быть, я выпорю тебя кнутом, так что на спине у тебя вздуются кровавые рубцы. А может быть, я сделаю тебе на заднице клеймо раскаленным железом, чтобы все знали, что ты мой раб. Ну, и как тебе это нравится?
Винс вспотел и испуганно оглянулся по сторонам. Ткань его брюк оттопырилась так, что даже из зала наверняка можно было это заметить. Кори едва не помочилась в трусики, соки потекли из нее ручьем. Собрав волю в кулак, она крикнула:
– Но ничего такого не случится до тех пор, мой милый мазохист, пока ты меня не попросишь об этом! На колени!
– Ты сошла с ума! – выдохнул Винс.
– Нет, я в своем уме! Это ты забыл, кто здесь господин, а кто – раб! Вставай же скорее на колени и умоляй свою госпожу наказать тебя!
Винс метнул исподтишка взгляд на дверь, запертую на ключ, покраснел до корней волос и хрипло произнес:
– Я не могу.
– В таком случае мы попусту теряем время, – спокойно промолвила Кори и наклонилась, чтобы поднять с пола сумку.
– Нет! Подожди! – воскликнул Винс.
Кори выпрямилась и, прищурившись, пытливо взглянула на него. Прикрыв руками свою промежность и не глядя ей в глаза, Винс пробормотал:
– Сначала надень на меня наручники! Тогда я буду вынужден это сделать!
Кори выдержала театральную паузу, давая зрителям возможность оценить эту просьбу. По залу прокатился одобрительный шепот.
Винс наконец поднял на нее взгляд, и Кори заметила, что его карие глаза возбужденно блестят. Ее так и подмывало запустить руку в трусики и поласкать свою промежность.
Безвольно ссутулившись, Винс промямлил:
– Я не ожидал, что все так обернется. Я надеялся, что все случится иначе... Я думал, что... – Он осекся и уставился в пол.
Кори выразительно молчала. Винс встал на колени и воскликнул:
– Пожалуйста! Помоги мне!
Нарастающая боль в лоне сводила Кори с ума. Она судорожно вздохнула и погладила Винса ладонью по мокрой щеке, чувствуя к нему жалость и нежность.
Он поднял голову и глухо сказал:
– Наконец-то! Именно этого я от тебя и добивался.
– Я понимаю, – ответила Кори, глядя на стоявшего перед ней на коленях здоровяка, напрочь лишенного чувства гордости и воли. Лицо его пылало, пот катился с него градом, руки безвольно упали, каждое слово давалось ему с трудом.
– Мне тоже доводилось выступать в роли господина, – продолжал он. – И ты видела, как меня наказывали, уткнув в грязную лужу лицом. Мне казалось, что я смогу забыть этот эпизод. Но сейчас я понял, что заблуждался. Поэтому, умоляю тебя, положи меня снова ничком и делай со мной все, что тебе будет угодно! Я исполню любой твой приказ, моя повелительница!