Вайнтрауб хорошо себе представлял, как много времени может уйти на достижение подобного слаживания. И поэтому не строил никаких иллюзий относительно того, чем закончилось бы возможное противостояние. Это был крайне опасный и очень непростой противник. Слава Всевышнему, что на первом этапе их встречи обошлось без крови. Но еще ничего пока не решено. Да, герр майор непостижимым для всех образом ухитрился опознать в снайпере русских свою старую знакомую. И это позволило избежать взаимного побоища хотя бы при первом столкновении. Правда, непонятно пока, каким образом это знакомство может облегчить существующее положение вещей. Ведь как ни крути, а батальон явился сюда незваным гостем и, с точки зрения местных обитателей, мало чем отличается от войск вермахта в сорок первом году. До сих пор только изощренная дипломатия Гратца помогала избежать неминуемых конфликтов с окружающими жителями. Пока что они не распознали в солдатах иноземных захватчиков, но долго это продолжаться не может. Некоторым образом остроту момента сгладило появление этих двоих русских, которые прикатили на машине прямо в расположение батальона, предварительно выяснив его местонахождение у обитателей поселка. Ну, свои к этим приехали — вроде бы они и не совсем теперь чужие люди. Но шатко… все шатко. Строить какие-либо прогнозы относительно будущего на этих основаниях Вайнтрауб не решался. Кто знает, каким влиянием на своего командира обладает снайпер. Да, симпатичная молодая женщина, ну и что? Но минуточку — мы все находимся на войне, и никакая женская красота и обаяние на сугубо военные аспекты влияния не оказывают абсолютно. А глядя на командира русских, вахмистр ни секунды не обольщался — это еще тот волк! И хотя он ни разу не повысил голоса и ни единым жестом не высказал своего отрицательного отношения к нежданным гостям, все это могло поменяться буквально в мгновение ока.
Поймав вопросительный взгляд своего командира, Вайнтрауб медленно прикрыл глаза. Судя по всему, майор тоже оставался настороже, поэтому расслабляться ни в коем случае не следовало. Но вот держать одновременно в поле зрения всех противников — задача абсолютно нереальная. Что ж, тогда обратим внимание на самого старого из них. Возраст возможного оппонента не ввел опытного разведчика в заблуждение ни на секунду — от того прямо-таки разило опасностью. Казалось, пожилой вояка имеет глаза даже на затылке. Как бы оно все ни развернулось, а его упускать из виду ни в коем случае нельзя.
— Итак, герр майор, как вы сами представляете себе собственную судьбу и судьбу своих солдат? Как вы понимаете, в сложившейся обстановке организовать вам обратный воздушный мост — задача невыполнимая в принципе. Мое командование попросту не поймет никаких доводов в пользу этого решения. А пройти подобное расстояние пешком… Боюсь, что среди ваших солдат не окажется нового Ксенофонта, чтобы описать подобный анабазис.
Гратц совершенно по-русски зажал в ладонях кружку с горячим чаем. Помолчал, отхлебнул глоток.
— Откровенность за откровенность, герр подполковник. У меня нет никакого готового решения. Ни я, ни кто-либо из моих людей до сих пор не сумел предложить выхода из сложившейся ситуации. Не скрою, я очень рассчитывал на контакты с вашим командованием. Не только как солдат. Я понимаю: война причинила колоссальный ущерб абсолютно всем. Но никакая война не может идти вечно. Рано или поздно, но надо садиться за стол переговоров.
— Ну, и где же здесь этот стол? — обвожу вокруг рукой.
— Не иронизируйте, герр подполковник, — устало усмехается немец. — Стол — это чисто формальное выражение. Чем вас не устраивает эта плащ-палатка?
И майор кивает на расстеленный между нами кусок брезента, на котором разложены нехитрые угощения.
— Я понимаю, — продолжает Гратц, — ваше положение существенно отличается от моего. Вы ухитрились сохранить инфраструктуру, возможно, даже какую-то промышленность и уж совершенно точно — сельское хозяйство. Боюсь, что моя страна подобными успехами не сможет похвастаться еще очень долго. Я не строю никаких иллюзий относительно того, что сейчас творится в Европе. Анархия — так это еще мягко сказано! Как бы нам ни хотелось заняться восстановлением разрушенного, предварительно придется еще и призвать к порядку тех, кто этот самый порядок соблюдать не хочет. Вам приходилось сталкиваться с косоварами?
Киваю: эта категория мерзавцев мне хорошо знакома.
— И не единожды, герр майор. Насколько я могу сейчас вспомнить, эта категория обитателей Европы ничем хорошим не характеризовалась.
— Поверьте, что все произошедшее ничуть не изменило этих людей в лучшую сторону. И не их одних, к сожалению. Так что работы по профилю мне и моим солдатам предстоит… — Гратц безнадежно машет рукой.
Да уж, майор явно не врет. И положение у него действительно хуже губернаторского. Дома, почитай, что и нет, куда теперь возвращаться? Что там от той страны уцелело? Если верить спутнику, не так чтобы и до фига… Промышленность, как он правильно подметил, вся на нуле, жрать нечего.
— Хорошо, герр майор. Считайте, что меня вы убедили. Я подам соответствующий рапорт командованию. Но это будет тогда, когда я вернусь в расположение части. А что вы собираетесь делать все это время? Кстати, прошу прощения за нескромный вопрос, сколько вас всего?
Немец еще раз отхлебывает из кружки и опускает ее на плащ-палатку. Поднимает с нее кусок хлеба и вертит его в руках.
— Нас семьсот сорок два человека. Продовольствием и всем остальным мы пока обеспечены. Каких-либо конфликтов или нерешенных вопросов с местным населением у нас нет. Более того, мы понемногу сотрудничаем, нам даже кое-что поставляют по продовольственной линии — в этих лесах много дичи.
— А кто вам самим мешает решить эту проблему? — удивляюсь я. — Стрелять-то вы пока не разучились еще?
— Предпочитаю, чтобы местные жители не встречали в лесу солдат в чужой форме — да еще и с оружием. Так, знаете ли, спокойнее… для всех.
Что ж, и здесь я ничего ему возразить не могу, мужик дело говорит. Однако…
— Вы знакомы с Галиной? Как давно?
— Очень давно, герр подполковник. Полагаю, что намного дольше, чем вы. Я ее помню еще лейтенантом.
— Вот как?
— Я не всю жизнь командовал батальоном. В то время на моих плечах имелись погоны подполковника, и служба проходила в такой организации, как «ГСГ-9».
Опа!
Тот самый немец, что приезжал к Гадалке на Кавказ! И винтовку он ей привез… Вот она, ниточка из прошлого! Надо же, как оно все сложилось…
— Я кое-что об этом слышал, герр майор.
— Догадываюсь, — кивает Гратц. — Наше сотрудничество хотя и не слишком афишировалось по вполне понятным вам причинам, однако же те, кому положено об этом знать в ФСБ, были в курсе дела. Именно потому, что в данной операции свой гешефт имели обе стороны. Вы избавлялись от тех людей, которые совершили преступления у вас в стране, а мы убирали от себя потенциально опасные элементы. Один раз террорист — всегда террорист. Да, это было не совсем законно с любой точки зрения. Но… не могли же мы ждать, пока они совершат убийства уже и на нашей земле? Соответственно, ваши службы не могли позволить себе роскоши следить за ними всеми на чужой территории — столько сил и средств попросту не имелось ни у кого.