Последнее, что я запомнила, прежде чем сознание покинуло меня, — это просвет сквозь исчезающие потоки и злое лицо Гарнера.
Кажется, у нас проблемы!
Вечером мы втроем сидели в кабинете Гарнера. На улице было темно, а в комнате — мрачно и неуютно. Куратор пока молчал, но мы чувствовали, как почти воочию над ним ходили мрачные тучи и сверкали молнии.
Мы очнулись часа два назад в лечебном корпусе Академии, где ректор сам занимался нами.
Когда я применила заклинание, то сделала что-то неправильно, и оно вообще не должно было сработать. Однако вместо этого ворожба вытянула из нас практически все силы.
Получился магический кол… кала… в общем, что-то нехорошее. Всегда спокойный ректор, как только привел нас в чувство, орал так, что брызги слюны летели во все стороны, а у нас развевались волосы. Словом, нервничал мужик жутко. А я не чувствовала никакого беспокойства, и ребята тоже сидели на диво умиротворенные.
И вот мы снова попали под светлые очи инквизитора. Наша компания ежилась, жалась, но страха не показывала.
— Что вам сказать… — начал Гарнер. — Ронер, помимо обычных занятий, вы теперь будете осваивать заклинания под моим личным присмотром. Я буду контролировать вас и днем и ночью. Специально поставлю на ночь блокиратор магии. Вы понимаете, что чуть не угробили свою тройку?
Я покачала головой, настроение было отличным. Ребята сидели и улыбались.
— То, что вы сейчас испытываете, называется магическая эйфория. Она закончится, и мне интересно, дойдет ли до вас, лоботрясов, что вы сделали?
— Но вы же и так следите за тройками, — неожиданно выдал Дима.
Это был большой секрет — мы подслушали его в столовой, и теперь Дима все выболтал.
Гарнер приподнял брови и чуть улыбнулся:
— Да, мы действительно постоянно присматриваем за вами и контролируем ваше развитие. Но теперь за вашей тройкой будет еще более пристальный контроль, мой контроль.
«Такой шикарный мужчина и уделяет мне персональное внимание», — мелькнула приятная мысль. Но тут же я вспомнила, что инквизитор крутит роман с Пиграно. Ну и ладно.
— Это еще и моя ошибка. Я в последнее время был занят и не уделял вам должного внимания. А зря, — продолжал куратор.
— Почему вы не уделяли нам внимания? — полюбопытствовал Слава.
«Какой-то нехороший вопрос, — подумалось мне. — Кто спрашивает о таком преподавателей?»
— Потому что был занят одним политическим вопросом, который появился из-за вас.
Мы переглянулись.
— Ничего мы не делали, — недоуменно заметил Дима.
— К нам приезжает делегация драконов, — припечатал Гарнер.
Неожиданно на меня нахлынули страх, гнетущее напряжение и отчаяние. Эйфория быстренько испарилась.
Мы со Славой уставились на Диму, который сидел весь серый.
— Я вижу, кое-кто все понял, но остальным нужно объяснить. Все это время я занимался тем, что отбивал претензии наследника драконов. Этот многоуважаемый господин заявил, что поступление в Академию не соответствует правовым нормам государства драконов, а следовательно, обучение второго наследника нужно прервать.
Диме стало совсем плохо, и нам вместе с ним. Мне искренне жаль расставаться с драконом. Целый год разделяя с человеком внутренний мир, к нему привыкаешь.
— И вы согласились? — просипел дракон.
— Вот еще! — возмутился инквизитор. — Существует декрет об образовании в Объединенных Землях, и драконы его тоже подписывали! Так что ты наш студент, и точка.
— Но почему приезжает брат? — волновался бывший второй наследник.
— Не только он, — коварно улыбнулся Гарнер.
Теперь на дракона нахлынули одновременно надежда и опасение, а еще стыд.
Да что такое!
— Дима, ты не мог бы спокойнее воспринимать информацию? — резко попросила я.
От таких скачков эмоций создается впечатление, что я — беременная женщина.
Дракон внял, и эмоции слегка притухли, но только слегка. Как же мне все надоело!
— Еще приезжает ваша матушка и кое-кто из знати, — продолжая улыбаться, куратор по капле цедил информацию.
— А кто именно? — продолжал настаивать Дима.
Я внимательно наблюдала за беспокойной ящерицей. Что-то тут не так… Почему ему важно знать состав делегации?
Гарнер назвал трех мужчин, дракон расслабился. И тут я поняла — он боится, что приедет его пассия. Вот почему такие странные эмоции!
— Наши переговоры закончились не совсем так, как я ожидал, но, может, это и к лучшему… — пробормотал куратор.
Встретив наши взгляды, он пояснил:
— Скоро вы все поймете. А пока лучше расскажите, что между вами происходит?
Теперь испугалась уже я.
— Между нами? Нет-нет, у нас просто дружеские отношения! — затараторила.
Гарнер рассмеялся:
— Я про отношения и проблемы в тройке.
Мы обреченно переглянулись, и я снова начала повествование. Куратор слушал внимательно, не перебивал и только иногда задавал уточняющие вопросы.
Едва я смолкла, он сказал:
— Этот год был для вас просто боевым. Что ж, я помогу с изоляцией чувств и мм… желаний. Не предполагал, что связь будет такой плотной — у вас же разнополая тройка.
Мы просто мрачно молчали. Да и что тут скажешь?
— Ладно, идите спать. Поздно уже. И не забывайте: меньше чем через месяц у вас экзамены. А потом, я думаю, вам придется встретиться с делегацией драконов и… познакомиться, так сказать.
Я насторожилась:
— В смысле нам?
Дима обреченно застонал, а Слава прикрыл глаза рукой. Кажется, я одна тут чего-то недопонимаю.
— Вы тройка. Почему семья одного из вас не может желать познакомиться со всеми? — удивленно пояснил Гарнер.
Я смотрела на куратора во все глаза.
— Надя, я сейчас кое-что поясню. Ты до сих пор не воспринимаешь ваше объединение всерьез. А зря! Теперь во многом твоя жизнь зависит не только от тебя, но и от связанных с тобой. Вы — часть друг друга. И невидимо связаны через объединенных с их семьями, которые должны знать, кто теперь участвует в их жизни, хотя бы и через посредника.
Мое настроение от «нормального» скатилось на «ниже можно, но некуда».
— А как-то этого избежать?.. — начала я.
Гарнер только покачал головой:
— Я смогу сдерживать их до окончания сессии, чтобы ничего не отвлекало вас от экзаменов. А потом увольнение два месяца. Будете общаться.
Какое… счастье… Не забыть бы расспросить Диму о его родственниках.