– Конечно, ты поедешь со мной, друг мой. Куда же я без тебя!
«К Цезарю ты отправилась без меня». Впрочем, вслух это Мардиан все же не произнес.
Она приказала починить старый «фараонский» корабль и отделать его так, чтобы от обилия золота хотелось зажмуриться. Она понимала: подданные сейчас будут проклинать ее. Еще бы: распутная царица потратила кучу золота на свои развлечения вместо того, чтобы купить продовольствие, если Нил снова не разольется. Никто ведь не задумывается над тем, что не отправься сейчас она на встречу, сама пока не знает чему – и некому будет закупать продовольствие на случай голодного года. Вряд ли римские правители станут беспокоиться о народе пока еще не провинции Рима. Во-первых, можно сказать, что правителя пока нет. Во-вторых, даже считающие себя законными наследниками Цезаря Гай Октавий, Марк Антоний и Марк Эмилий Лепид думают сейчас в первую очередь о том, как отхватить власть полностью, целиком. Скорее всего, они не станут при этом беспокоиться даже о римском народе. Что им жители Египта?
Выгребут все – зерно и золото, виноград и жемчуг, рыбу и… Да все выгребут!
Именно поэтому было так важно поразить Антония, заполучить его «с потрохами», как выражался Береникин «кратковременный» муж Селевк – видимо, его не зря все же прозвали рыбником: в чем в чем, а в потрохах он разбирался.
Антоний любитель роскоши? Мы поразим его роскошью.
Антоний любитель женщин? На корабле должно быть достаточно женщин на любой вкус, чтобы, если Антонию не придется по вкусу сама Клеопатра, он мог выбрать… нет, не так – не «выбрать», но «выбирать» – каждый день новую, на весь тот период, что царица будет у него «в гостях».
У Антония не слишком тонкий вкус? Значит, роскошь должна быть кричащей, а девушки выглядеть доступными. И сама она должна выглядеть доступной. И не только выглядеть, но и быть.
В конце концов, если она и переспит с Антонием – от нее не убудет. А если повезет, то и прибудет. Почему «повезет»? Потому что в Египте совершенно особым образом относятся к детям фараона. Считается, что чем плодовитее фараон, тем плодовитее и земля. Смешно, казалось бы, объединять такие понятия, как плодовитость женщины и разлив реки, но что поделаешь? Она с уважением относилась к верованиям своих подданных, хотя и не разделяла их.
Да и как могла разделять? Выросшая при дворе, где поклонялись греческим богам, да и то – так, «через пень-колоду», как смеялся божественный Юлий, воспитанная нянькой-египтянкой и двумя учителями-греками, бегавшая чуть ли не каждый день в библиотеку и беседовавшая там с философами, отдельные из которых вообще не признавали существования богов – как она могла воспринимать все эти «плодовитость фараона – залог благоденствия страны!» всерьез?
Но ребенка она бы родила. Или даже несколько.
Во-первых, это еще упрочило бы ее на престоле.
Во-вторых, маленькому Цезариону было бы не так скучно.
В-третьих… Она с удовольствием тетешкалась с сыном, но при этом понимала: мальчика пора отпустить! Он должен выйти из-под маминой опеки. Конечно, ему всего шесть, но он должен начинать становиться мужчиной, а не оставаться маминой любимой игрушкой. В конце концов, рано или поздно он станет царем… а может, даже и фараоном.
Тем более, что сын, похоже, сполна унаследовал способности своего божественного отца. Она понимала: материнский любящий взгляд готов видеть в своем чаде самого-самого всегда: самого умного, самого красивого, самого талантливого. Поэтому она нарочно подобрала ему двоих учителей построже – один из них был сам Сросиген, разработавший по просьбе Юлия новый календарь для римлян! – да еще уговорила философа Автомедона заниматься с мальчиком раз в каждые семь дней – в день, который римляне посвящали богу Меркурию.
Вообще-то за разумность у римлян отвечал Сатурн, но самой Клеопатре куда больше импонировал Меркурий-Гермий – веселый бог в крылатых сандалиях, соображающий, между прочим, куда быстрее всего остального пантеона, вместе взятого. К тому же Меркурий чем-то напоминал ей Юлия: тот тоже делал все легко, вроде бы совершенно не напрягаясь. Эдакий любитель Марса, Юноны, Венеры и даже такой капризной богини, как Фортуна.
И Сосиген, и Автомедон вскоре стали заниматься с мальчиком гораздо чаще, получая от занятий видимое удовольствие. Третьего учителя Клеопатра назначила на другую должность (благо, во дворце работы всегда хватало): все понимается и запоминается гораздо быстрее, когда учитель и ученик оба получают удовольствие от общения.
Мальчик растет умненьким. Но лучше бы это происходило побыстрее.
Еще лет шесть-семь – и его можно будет женить. Уж она постарается найти ему достойную жену! Пускай это будет не римлянка – проклятые снобы превозносят сейчас до неба отца Цезариона, даже официально признали его богом, но почему-то не торопятся принимать подготовленный им закон, согласно которому знатный римлянин – читай «император» – может жениться на не-римлянке. Они по-прежнему продолжают считать другие народы несколько ниже себя. И ни одно из римских известных семейств не захочет выдать свою дочь замуж за не-римлянина, пускай он царь огромной богатой страны и при этом – сын самого божественного Юлия.
Но царевен хватает и в других странах. Главное сейчас – заручиться поддержкой Марка Антония. Чтобы ее сын хотя бы дожил до возраста, когда он сможет жениться. И чтобы она, Клеопатра, тоже дожила. Чтобы была сперва соправительницей – и сыну не пришлось по нелепому дикому обычаю родной страны жениться на родной сестре и наплодить не вполне полноценных детишек – таких, например, как ее первый супруг. Или – завести интрижку на стороне ради рождения нормального, умного малыша, которому потом единокровные братья и сестры не дадут житья, называя шлюхиным отродьем…
Хватит!
Она с силой ущипнула себя за предплечье. Прошлое мертво и похоронено. Будущее еще не родилось, и от нее зависит, каким оно будет.
Для того чтобы Цезарион и она сама выжили, надо будет лечь под Марка Антония? Она легла бы, будь Антоний уродом и на тридцать лет старше.
Нужно будет родить ребенка? Родит. Она все просчитает и обязательно добьется своего.
А может…
А может, она сумеет настолько покорить Антония, что он все же возведет Цезариона на престол? На тот престол, который принадлежит ему по праву рождения. И тогда ее сын будет править могучим государством, в котором… Нет, ему нужны будут надежные помощники, которым он сможет всецело доверять. А не такие, которые воткнут стилос… двадцать три раза…
Глаза наполнились слезами; женщина яростно смахнула их. Юлия не вернешь, а чтобы их сын не повторил судьбу своего отца, она заручится поддержкой самого могучего воина. И еще она родит Цезариону братьев и воспитает их так, чтобы они любили друг друга, чтобы не мыслили себе жизни один без другого. И тогда… О, тогда мы еще поглядим, какая страна станет владычицей мира.
Аполлодор справился с поручением просто превосходно. Корабль выглядел не по-царски даже – как раз на таком могла бы плыть какая-нибудь богиня: Исиз вкупе с Афродитой и какой-нибудь Иштар за компанию.