– …да времени вообще не осталось, уходить надо, не будет тут с этими вояками житья.
– Там еще точно на одну ночь работы, завалы разбирать… А сейф – я же не медвежатник!
– Я знаю шифр на нужном сейфе. Когда американцы пришли, начальница нас собрала, и мы с тетками передвинули его в раздевалку, в шкаф-купе спрятали. Вот тогда я и подсмотрела шифр, когда начальница лотки с монетами и слитками в него убирала.
– Понятно, сегодня ты со мной тоже пойдешь.
– Зачем? – спросил женский голос.
– Затем! Патрули пасти будешь, зачастили они что-то, а я громыхаю там на всю «Карлуху».
«Ага, где-то на Карла Маркса, значит, они орудуют, – отметил я. – А где там может быть сейф с монетами и слитками? Правильно – разрушенный филиал Сбербанка они ковыряют».
– Надо со жрачкой что-то думать, мне-то вообще отсюда выходить палево, каждый второй меня в лицо знает, – сказал писклявый голос.
– Кто ж тебя заставлял так прессовать сограждан?
– Не начинай, а?
– Ладно, есть одна тема насчет еды и не только. Я же в администрации в МОБ-отделе много куда нос сунул, пока там находились. Нашел один документик интересный. Только надо обстоятельно всё обдумать, и еще люди нужны и техника. С оружием вроде проблем нет пока. Но это всё потом, сначала золото надо взять. На, вот тут вода и перекусить тебе… узник, мля, совести, – гыгыкнул хриплый голос.
– Спасибо.
– Ага, спасибо… не булькает оно. Ладно, пойду я, надо еще инструмент успеть незаметно к развалинам отнести до комендантского часа. Наталья, вечером жду тебя. И не курите тут, спалитесь, запах на улице чувствуется. Всё, пошел, бывайте.
Я вылез из подвала и направился к машине. Да уж, интересно девки пляшут… Вероятно, какие-то бывшие шишки из городских подполье тут развернули и в прямом и в переносном смысле. Расскажу Димке, решим, что делать. Завел машину и покатил к управляющему нашим районом. На одной из сторон угла почти целой пятиэтажки была свежая надпись: «Управление района К-12, обращаться в кв. 4». Припарковал машину, зашел в первый подъезд и постучал в дверь.
– Кто там?
– Я по поводу квартиры своей, в седьмом доме.
– Минуточку.
Щелкнул замок, и дверь мне открыл крепкий мужчина лет под пятьдесят, лицо знакомое из «прошлой жизни». Ага, точно, вот и спаниель знакомый у ног крутится. Часто его видел раньше прогуливающимся с собакой, да и в магазинах. Было видно, что и мое лицо ему знакомо, и мы поздоровались за руку.
– Здравствуйте, проходите, здесь у меня теперь вроде как приемная.
Я прошел в небольшую комнату, которую из спальни превратили в маленький офис. Два стола, стулья у стены, около зашитого пленкой окна на кирпичах импровизированная буржуйка, из бочки, кирпичом же обложенной, да дымоход из оцинкованной водосточной трубы. Кстати, только сейчас до меня дошло, что все такие трубы давно отсутствуют на домах – растащили для печей.
– Я с семьей и родителями сейчас на даче живу, с самого начала оккупации, хочу из квартиры забрать кое-что в хозяйстве нужное. Да из квартиры родителей тоже надо вещи взять.
– Понятно. Какие адреса? – ответил управляющий, листая одну из тетрадей.
Я назвал.
– А документ есть какой-нибудь?
– Конечно, – я протянул ему военник.
– О! Да вы из…
– Ага, из партизан, – ответил я за него.
– Точно, а у родителей такая же фамилия?
– Да, такая же.
– Да-да-да, всё сходится, вижу, – ответил управляющий, водя пальцем по строчкам в тетради. – Сейчас сразу отметку сделаю, что квартиры не бесхозные.
Потом он на половинке листа в клетку написал от руки записку, поставил номер, дату и расписался. Также сделал несколько пометок в каком-то своем журнале.
– Ну всё, если патруль вас застанет за погрузкой вещей, то предъявите им это разрешение на вскрытие квартир, они со мной свяжутся для проверки.
– Спасибо.
– Да не за что, работа у меня теперь такая.
Я вышел, сел в машину и покатил к своему дому дворами, объезжая мусор и машины, большинство из которых были побитые, сгоревшие или разграбленные. Подъехал к дому, зашел в подъезд и по грязной лестнице, усыпанной битым стеклом, мусором и бетонной крошкой, начал подниматься на свой этаж. Дверь была цела, чего не скажешь про соседскую – деревянную, она была просто прислонена к проему и приколочена кое-как гвоздями. Открыл двери и зашел в квартиру. Холодно, сквозняк, слой пыли и грязи, которые занесло через выбитые стекла.
Ладно, надо собрать, что хотел, потом заколотить окна, чем найду. Сдернул с гардины штору, расстелил на полу и начал стаскивать из шкафов постельное белье, одежду, ткани, нитки, шерсть и прочую мелочевку, вплоть до пуговиц. Завязал противоположные углы шторы крестом – приличный тюк получился. Следующая штора полетела на ковер в спальне, туда детские игрушки, книги разные, тетрадки и прочая канцелярия. Обувь собрал всю, даже ту, которая уже мала и давно не носили – детей много на дачах, кому-нибудь отдам… когда у нас теперь обувные фабрики заработают? Составил в коридоре два больших тюка и несколько коробок с посудой и всякой другой кухонной мелочью. Затем я стал разбирать мебель и заколачивать подручными средствами окна, провозился еще час, и когда закончил, перетаскал всё барахло в кузов «Датсуна».
– Док, Первому, – услышал я вызов.
– На связи.
– Тебе еще долго?
– Да тут же окна все повыбиты, заколачивал. Сейчас к родителям заеду и потом к тебе.
– Ну давай. На территории комендатуры столовка в палатке, я там буду.
– Принял.
На улице солнце уже пригревало хорошо, и выпавший утром снег практически растаял, потянуло чем-то тухлым, точнее гнилым. Хорошо, что здесь мы не живем, интересно, новая администрация собирается что-нибудь с этим делать – так ведь и до холеры не далеко. Хотя скоро зима, замерзнет всё. Из-за угла дома вывернули соседи – муж и жена, может чуть старше нас со Светой, они несли несколько вязанок дров. Увидев меня, сосед сначала насторожился, а потом узнав, кивнул, поздоровавшись, и они направились к подъезду.
– Так вы что – зимовать тут собрались? – обратился я к ним.
– Ну, потерпим, власть-то вон вернулась, скоро всё наладится.
– Вы так думаете?
– Конечно! Нужно позитивно мыслить.
– Ну, удачи, – сказал я и подумал: «Эти, на одном позитиве, могут и зиму не пережить тут».
Завел машину, выехал со двора на дорогу и поехал к дому родителей, у которого повстречался с патрульными на трофейном «хамви», с обеих сторон под трафарет была надпись: «Народная Милиция. Городской патруль № 8». Мне махнули и жестом попросили остановиться, я проехал еще несколько метров и, припарковавшись прямо у подъезда родителей, вышел из машины, вешая за спину автомат с отстегнутым магазином. Патрульный «хамви», проехав напрямки, сиганул через бордюр и остановился около меня, из машины вышли трое, водитель остался.