— Значит, надо постараться умереть в бою.
— У меня в городе жило восемь тысяч человек и еще десять-двенадцать в округе. Почти полторы тысячи мужчин забрали в поход. Лучших, умелых. Ну еще беженцы из дальних поселков. Мало кто сумел удрать, и все же нашлись. Кто поумнее и резвее.
Пирс невольно хмыкнул. Ему в этом отношении проще. За семью бояться не надо. Не женился своевременно.
— Значит, у нас за спиной добрых двадцать тысяч человек. Четверть, включая мальчишек, может держать оружие, да ведь почти никто не учился воевать. А остальные и вовсе…
Ты прав, мог бы ответить Пирс. Им придется очень плохо, когда ворота вышибут. Но единственное — я могу умереть на стене или в проломе. И все. Спасти людей невозможно. Мы все умрем. Видимо, так решили боги.
И он промолчал. Любые слова сейчас пустое дело.
— Скажи, — после продолжительной паузы спросил Крон, — сколько правды в разговорах о тебе? Ну насчет незаконного сына?
— Посмотри на меня внимательно, — ухмыльнувшись (и этот не выдержал), ответил Пирс, поворачиваясь боком. — Какой аристократический профиль, а?
Он был красив. Высокий, мускулистый, с густой шапкой светлых волос и классическим профилем горичанина. Орлиный нос, квадратная челюсть и пронзительно-синие глаза. При его виде млели буквально все женщины, и слух о знатном происхождении шел за Пирсом шлейфом с самого получения звания десятника. Уж очень похож внешне на прежнего тцаря.
Пирс шел все выше, поднимаясь в должности, пока не стал командиром трех сотен латников. И это было продвижение не по знакомству, а за совершенные дела. Любой другой положил бы своих воинов, еще не дойдя до города, в умело организованной засаде. Пирс отбился, правда, потеряв почти треть ратников, и дошел по назначению, добавив ярких красок к своей репутации.
К сожалению, на этом успехи и закончились. Армии сторон слишком несопоставимы, и он чем дальше, тем яснее понимал: ими пожертвовали. Такими силами нечего было и пытаться утихомирить разбушевавшуюся стихию подчиненных племен. И в Граде об этом прекрасно знали, судя по словам Крона. Тот слал подробные донесения с просьбами о помощи бесперебойно до самой осады. Даже если дошла лишь малая часть, тцарь не мог не представлять ситуации.
Другое дело, с военной точки зрения, конечно же желательно собрать в единый кулак все имеющееся, а не гнать под топоры мятежников отдельные отряды. Их отправили, чтобы оттянуть время, забыв поставить об этом в известность. Как командир Пирс оценивал ситуацию правильно и одобрительно. Как человек и начальник над своими людьми, безусловно, не мог радоваться грядущей гибели. Своей и доверенных ему жизней. А других вариантов он не видел.
— Меня смущает твой тон.
— Мой отец был шорником, — серьезно сказал Пирс, — это абсолютно точно. У меня еще куча сестер и два брата, и все как из одного стручка. Только ты никому не говори. Пусть верят в тцарское происхождение. Девицы так и падают к ногам.
— Все мы, — рассеянно глядя вниз, сообщил Крон, — если проследить лет на пятьсот назад, из одного корня происходим. Но ты и ведешь себя не как обычный воин.
— Дослужившиеся до офицерского звания, — расплылся в улыбке довольный Пирс, — бывают трех видов. Одни пьют без просыпа и рано или поздно спиваются. Вторые махнут на себя рукой, женятся на случайно подвернувшейся бабе и клепают детишек, иногда тоже напиваясь. Третьи от скуки интересуются окружающим миром, да еще и книги ученые почитывают. Таких намного меньше, но изредка попадаются. Это ведь такая тоска сидеть в дальнем гарнизоне, где через пару лет каждую муху в лицо знаешь. Вот каждый и развлекается в меру своего характера. Пусть слабые спиваются, надо оставаться собой в самой неприятной ситуации. Я так изучал соседей. Северных, южных, заморских. Куда меня ни совали, везде пытался узнать нечто новое. Они, конечно, варвары и дикари, включая имперцев и федератов, но совсем не дураки. Просто по-другому жизнь воспринимают.
— Нет, — прерывая его, воскликнул Крон, — я не мог ошибиться! У тебя глаза лучше, посмотри!
— Куда? — удивился Пирс.
— Это должен быть Грай, — показывая на движущуюся внизу в сторону лагеря осаждающих по дороге колонну кавалеристов, почти потребовал нетерпеливо.
— Да, — подтвердил офицер, — стяг с его зверем. Самого не вижу, но все говорят, этот торчит вечно рядом с хозяином. Наверное, просто врут про размер.
— Грай? — настойчиво повторил Крон.
— Ну он не ходит наподобие павлина, чтобы блестело издалека.
— Но ты уверен? — потребовал Крон.
— Знамя не показывают просто так. Там он. Личный полк. «Возмездие беспощадно». Выдумают тоже! И не только он, пришли и другие. Вот Коршун на флаге, — показал рукой, — «Третий нападающий» полк. И Тигр — «Четвертый неудержимый». Вместе с Волком, «Первым атакующим», появившимся вчера, сюда пришли три из пяти. Теперь нам точно пришел конец. Между прочим, — заявил с недовольством, — идею они украли у нас. У федератов сроду флаги в полках не присутствовали. Временные подразделения. Разве у когорт значки.
— Будто мы не украли гербов с флагами у Империи.
— Тоже верно, — не стал спорить Пирс.
— Сегодня не начнут?
— Скорее всего, завтра. Отдохнут с дороги. — Офицер нехорошо рассмеялся. — Или, на наше счастье, подождут еще кого. Торопиться им особо некуда. Денек раньше или позже нам не поможет.
— Зато я ждать не стану!
— Чего?
— Отправлюсь на переговоры. В обмен на позволение уйти людям дам выкуп.
— И чего ты можешь предложить такого, чего они не возьмут сами?
— Скот, продукты, меха и звериные шкуры. Все собранное в качестве налогов и пошлины в этом году. До трехсот дюжин соболей, двести пятьдесят тысяч белок, под десяток тысяч лисиц, юфть, пенька, лен, холст, поташ, смола, деготь, сало, мыло, щетина, рогожи, воск, мед, слюда, рыбий клей и даже тысячи пудов соленой рыбы. Приблизительно на шестьдесят пудов серебра стоимость. Мало?
— Парочка золотых империалов на каждого врага за стеной. Нашим-то мятежникам за глаза хватит, да вот захотят ли уйти? Не за тем заявились. Им наша кровь потребна.
— Поэтому мне и нужен Грай. Сам. Лично. Он единственный сможет удержать мужичье в узде. Откажется — сожжем все добро в пепел. Уж точно им ни зернышка не достанется. Назло спалим. Он возьмет выкуп. За тем и пришел. За трофеями. Да и целый город пригодится. Зимовать где-то придется, так почему не здесь.
— Господин мой, — очень серьезно сказал Пирс, — пусть Грай и согласится. Пусть чести это не противоречит. Отступить перед неизбежным поражением — это не трусость. Но что с тобой сделает тцарь?
— Назовет предательством и казнит, — спокойно ответил Крон.
— ?
— Зачем мне богатство и даже честь, если мои близкие умрут? Здесь моя жена, мать, трое детей. Это они мое богатство и моя честь. Все остальное ничего не стоит. Может, ты поймешь, когда у самого семья появится. — Он криво усмехнулся. — Я ведь не только свою шкуру спасаю, еще и тысячи других, включая и твою. Тцаря этим не проймешь, а вот боги мне зачтут в доброе деяние. Спасти жизни многим — есть ли действие правильнее в этом мире?