Маргарет попыталась открыть глаза. Наконец ей это удалось, и она увидела, что Тревор стоит на коленях у ее кровати, низко опустив голову.
– Если ты умрешь, – сказал он, – я никогда не покажу тебе Египет. Мы с тобой никогда не полетаем на воздушном шаре, и я не скажу нашим дочерям, что они не должны учиться вышивать, а сыновьям – что они могут играть в грязи столько, сколько им захочется. Я не отвезу тебя на греческий остров и не нарисую твой портрет в лунном свете. Я ведь хотел этой осенью поехать с тобой на Капри в свадебное путешествие. Мэгги… – Голос Тревора дрогнул, он отпустил ее руку. Его мускулистые плечи поникли, он уронил голову на кровать. – Я люблю тебя, и если ты умрешь, у меня уже не будет шанса доказать тебе это.
Маргарет чувствовала такое сильное, всепоглощающее счастье, что ей хотелось кричать. Она подняла руку и дотронулась до волос Тревора.
– Я не… – прошептала Маргарет.
Тревор посмотрел на нее. Ее рука упала, но он подхватил ее и сжал в своих ладонях.
– Мэгги? – Он придвинулся к ней, глядя на нее так, будто не мог поверить в то, что она открыла глаза и заговорила.
– Я не… не умру, – прошептала Маргарет. – Ненавижу, когда… героиня… в конце умирает…
– Я тоже, – ответил Тревор и наклонился, чтобы поцеловать ее.
Маргарет на мгновение закрыла глаза и тут же открыла их.
– Сделай кое-что для меня, – попросила она, открывая их опять.
– Все, что хочешь.
– Скажи еще раз, что любишь меня, – шепнула Маргарет.
Тревор счастливо, с облегчением рассмеялся. А потом без конца повторял:
– Я люблю тебя, я люблю тебя, люблю!
В тот день доктор Трэверс уже во второй раз приехал в Эштон-Парк. Его провели в спальню Маргарет. Он промыл и перевязал рану, а потом вышел в коридор, чтобы поговорить с ожидавшими его членами семьи.
– Она потеряла много крови и ослабла, но рана не задела жизненно важных органов. Конечно, всегда есть риск инфицирования, но я надеюсь, что все будет в порядке. Леди Кеттеринг, я объясню, что делать дальше. Сейчас самое главное – покой и постельный режим. Я приеду навестить больную завтра утром.
Через несколько часов в поместье приехал Ван Альден. Он посмотрел на Тревора так, будто собирался задушить его голыми руками, но когда спустился вниз после визита в спальню дочери, выражение его лица стало более благосклонным. То, что рассказала ему Маргарет за время их короткой встречи, его явно порадовало. Тревор знал, что заслуживает гнев Ван Альдена, но перемену в настроении тестя встретил с облегчением.
К вечеру Маргарет стало гораздо лучше – она уже могла сидеть в постели. После ужина все семейство собралось в ее комнате, чтобы развлечь больную и выпить немного вина. Маргарет пила чай и держала Тревора за руку, слушая последние новости.
– Луччи, его брат и еще двое бандитов сидят в тюрьме, – сообщил Эдвард. – Их обвинили в похищении и попытке убийства. Шелтон сказал, что суд состоится через две недели.
– Я добьюсь, чтобы их повесили, – пообещал Ван Альден. – Эту женщину, Изабеллу, тоже надо было бы наказать. Но к сожалению, за ложь мужу не судят.
– Она заплатит за то, что сделала, – заверил его Эдвард. – Я обратился в Британское посольство с запросом, и мне ответили, что египетские власти, которые занимаются проверкой бизнеса Луччи, обнаружили множество незаконных сделок. Мой знакомый в посольстве сказал, что они намерены конфисковать его имущество. Изабелла лишится всего.
Тревор повернулся к жене и сказал так тихо, чтобы только она могла слышать его:
– Прости, что тебе пришлось услышать о моей связи с Изабеллой. Она была короткой и довольно неприятной. Я не хотел, чтобы ты знала об этом.
Маргарет шепнула в ответ:
– Не важно. Это было до того, как мы с тобой познакомились. Я никогда не буду попрекать тебя прошлым.
– Ну и слава Богу.
Разговор вокруг продолжался, но Тревор с Маргарет молчали, слишком поглощенные друг другом. Корнелия посмотрела на них и поднялась с места.
– Я хочу произнести тост, – сказала она, подняв бокал. – Давайте выпьем за настоящую любовь.
– Давайте, – хором ответили Эдвард и Ван Альден, подняв бокалы. Тревор последовал их примеру. Он коснулся бокалом чашки Маргарет и с улыбкой произнес:
– Я выпью за любовь – самое главное, что есть в жизни.
Капри был прекрасен, особенно ночью, когда луна отражается в море и заливает призрачным светом римские руины. Сидевшая на мраморной колонне Маргарет нетерпеливо поерзала, чем заслужила упрек мужа:
– Не двигайся. – Тревор посмотрел на нее поверх мольберта. – Я почти закончил.
– Это хорошо, – весело отозвалась она. – А то у меня сейчас сведет шею.
– Ты же хотела, чтобы тебя нарисовали в лунном свете, – напомнил Тревор. – Так что не жалуйся.
– Я и не жалуюсь, – ответила Маргарет. – На самом деле я считаю, что наш медовый месяц – самое лучшее приключение, которое у нас с тобой было.
– Вижу, что я создал опасный прецедент, – со стоном заявил Тревор. – Приключения, развлечения, потом опять приключения. – Он добавил еще один штрих и заявил: – Все, я закончил.
Маргарет спрыгнула с колонны. Она взяла пеньюар из золотистого шелка, сшитый из такой же материи, что и соблазнительно открытая сорочка, которая была на ней надета, и отряхнула его от песка. Накинув его на плечи, Маргарет подошла к Тревору, чтобы посмотреть на его творение. Она с сомнением оглядела картину, не зная, что сказать.
– Ну как? – спросил Тревор.
Маргарет набрала побольше воздуха и честно призналась:
– Это ужасно.
Он мазнул голубой краской по ее носу.
– Какая дерзость! Тебе обязательно все время говорить только правду? Разве ты не знаешь, что должна была восхититься моим творением? Я твой муж, и ты должна мне льстить.
– Правда? – Маргарет нахмурилась. – Так, дай подумать… Льстить… Что-то не припомню такого. Это входит в клятву о любви, уважении и заботе?
– Да, конечно. – Отложив в сторону кисть и палитру, Тревор схватил жену, и они со смехом упали на песок.
Тревор распахнул полы ее пеньюара и лег на Маргарет. Она обвила руками его шею.
– Боюсь, мы ведем себя слишком скандально, – сказала Маргарет. – Слуги на этой вилле думают, что мы с тобой пара сумасшедших путешественников.
– Так оно и есть.
– Я знаю. – Маргарет счастливо улыбнулась ему. – Разве это не прекрасно?
– Да, – серьезно ответил Тревор. – Я люблю тебя.
Она нежно коснулась его щеки кончиками пальцев и, улыбнувшись, сказала: