К слову сказать, Мара Эллиот вообще редко улыбалась. Натаниэль подозревал даже, что никогда. Сейчас, видя, что Мара направляется к нему, Чейз неожиданно для себя отметил, что женщины за сборочными столами начинали работать с нарочитым усердием, когда она проходила мимо них. Их улыбки таяли, а смех обрывался.
Мара буквально врезалась в стол и, уперев руки в бока, начала:
– Мистер Чейз, если уж вы сами настаивали на встрече в восемь часов, то могли бы проявить любезность и прийти на нее.
Натаниэль улыбнулся.
– Доброе утро, миссис Эллиот.
Не сработало. Ее взгляд стал еще мрачней, иссиня-черные брови сошлись острым углом на переносице. Глаза сузились и стали темны, как летняя грозовая туча.
– Совсем не доброе, сэр. Я решительно не намерена делать вид, что все в порядке.
Мара подняла руку, в которой сжимала часы, обычно висевшие у нее в качестве кулона поверх складок безупречно белой английской блузки. Теперь уже повернув часы к себе, она посмотрела время.
– Четверть десятого. Вы намерены приступать к работе или предпочтете потратить все утро на сплетни и разговоры?
Натаниэль выпрямился, мельком заметив взгляд мужчины у лестницы. Он узнал в нем секретаря, с которым встречался здесь несколько дней назад. Чейз видел, что женщины опять бросили работать и наблюдают за их перебранкой. Взглянув вниз, он заметил, что рабочие в машинном отделении также смотрят. Конечно, большинство из них не могли слышать, что происходит, но все было ясно и без слов. Наверное, многие ждут, что будет делать их новый босс.
– Миссис Эллиот, – начал Чейз, – почему бы нам не…
– Все, кто работает на этой фабрике, приходят на работу вовремя. Это касается и вас, сэр.
Натаниэль смотрел в наполненные решимостью злые глаза, отчетливо понимая, что сейчас она подрывает его, Чейза, авторитет перед работниками, желая вернуть утраченный контроль. Чейз это понимал и нисколько не осуждал. Когда-то он сам был в таком положении и делал, по сути, то же самое. Тем не менее это не означало, что Натаниэль был готов сдаться. И он попробовал снова:
– Миссис Эллиот…
– Не позволю, чтобы ваши опоздания вошли в привычку, – грубо прервала она его. – Я настаиваю на том, чтобы вы были пунктуальны.
Натаниэль Чейз не любил никого оскорблять, особенно если это касалось женщин. Он полагал, что шарм является намного более эффективным средством, но сейчас Мара не оставляла ему иного выбора, чем решение проблемы силой. Если работники увидят, что он уступил, ему уже никогда не заработать их уважение. И Чейз решил показать всем, кто главный. Он извлек из кармана белоснежный платок.
– Мистер Чейз, – продолжала Мара, – я понимаю, что вы не имеете представления о времени, но это производство. Мы работаем по строгому расписанию.
Чейз решил дать ей последний шанс.
– Да, я понимаю, но…
– И я не допущу, чтобы вы подавали людям плохой пример. Если я оставлю это без внимания, ничего, кроме проблем, у меня не будет. А ваше нахальное поведение…
Натаниэль настиг Мару в тот момент, когда она сделала паузу для вдоха, и просунул платок между ее зубами. Концы платка он завязал на затылке, разом прервав ее сокрушительное выступление.
– Вы совершенно правы, миссис Эллиот. Не стоит нам подавать людям плохой пример. Не стоит, и все.
Чейз смотрел на Мару и улыбался, игнорируя ее убийственный взгляд. Взрыв смеха заглушил пыхтение паровых машин. Ошарашенная Мара развернулась и опрометью бросилась прочь, развязывая на бегу узел. Она сорвала платок с губ, пробежала мимо Перси и исчезла под лестницей.
Натаниэль последовал за ней до лестницы, но остановился перед стоявшим здесь же Перси. Пожав ему руку, он сказал:
– Я новый партнер миссис Эллиот.
Перси, ничего не говоря, продолжал смотреть на Чейза. Натаниэль же рассматривал лестницу, ведущую на следующий этаж.
– Я хотел бы осмотреть фабрику целиком. Что там выше?
– Второй этаж используется под склад, а на третьем ничего нет.
Чейз огляделся.
– Я хотел бы в первую очередь осмотреть склад. – Натаниэль указал жестом на лестницу. – Ведите.
Поколебавшись мгновение, секретарь ответил:
– Конечно.
И они пошли наверх, где оказался один большой зал. Оглядевшись вокруг, Натаниэль увидел лишь множество столов и кресел. Упакованные в ящики, очевидно, мелкие предметы и части какого-то оборудования прекрасно умещались вдоль стен. Чейз меж тем поднимался выше, а Перси следовал за ним.
На третьем этаже также оказался один большой зал. Посередине до самого потолка вздымались головокружительно высокие колонны, подпиравшие плоскую крышу. Через расположившиеся в ряд окна проникал яркий свет. В дальнем углу белела раковина. Из окон открывался вид на протекающую вдалеке Темзу. Имелась и лестница на крышу. Как бы ему хотелось иметь здесь кабинет и лабораторию! Он мог бы даже жить здесь. Это было бы ему вполне удобно. Достаточно места, чтобы расположить остатки своей клади, которая продолжала прибывать.
Повернувшись к Перси, Натаниэль спросил:
– Вы нанимаете управляющий персонал?
После долгой паузы Перси ответил:
– Нет, сэр.
– Не нанимаете даже мастеров и прорабов?
– И их тоже, сэр.
Натаниэль вздохнул.
– Перси, вы можете не называть меня «сэр». Кто ведет учет продукции?
– Миссис Эллиот лично.
До того как Натаниэль задал новый вопрос, Перси решился спросить о том, что мучило его.
– Вы действительно планируете превратить «Эллиот электрикал моторс» в компанию по производству игрушек?
– Да.
Перси открыл было рот, чтобы спросить еще что-то, но не решился. Натаниэль угадал его сомнение.
– Перси, вы можете сомневаться, но, поверьте, я знаю, что делаю. Я планирую создать самую преуспевающую компанию в Англии по производству игрушек. А чтобы добиться этого, необходимо много работать, а также нужны честные люди, которые не боятся высказывать свое мнение. Так что спрашивайте обо всем, что вас волнует.
– Да, сэр, мне кажется, – Перси сделал глубокий вздох, и тут его словно прорвало, – вам следовало бы рассказать мне, что вы ждете от меня, сэр.
– Давайте так: я скажу, чего не жду. Я не жду, что вы будете всегда соглашаться со мной. А если будете, то сильно засомневаюсь в вашей честности. Я также не жду, чтобы вы говорили мне «Да, сэр», «Нет, сэр» и «Как скажете, сэр». Я не жду, чтобы вы тратили многие часы рабочего времени, стремясь только впечатлить меня. А жду я, чтобы вы прикладывали к работе максимум усилий. Вам это понятно?