– Мы нашли эту вещь на полу в вашем номере.
Это было бриллиантовое кольцо. Виктор хотел было сказать, что оно ему не принадлежит, никогда его не видел, но, когда уставился на россыпь бриллиантов, ему померещилась рука Мюриель, ее старческий палец с грязным ногтем. Разве не думал он раньше, что оно должно украшать нежную руку юной девушки?
– Спасибо, – сказал он, с усилием разъединив неповоротливые челюсти.
Должно быть, считая деньги, он вытащил кольцо из чемодана. Виктор уставился в экран телевизора, пытаясь справиться с новым приступом боли. Голова болела уже давно, но теперь боль перекинулась на грудную клетку, не позволяя дышать. Может быть, ему стоит лечь и попытаться заснуть. Пока Виктор находился в комнате отдыха, девушку-портье сменил молодой человек, и ему показалось, что тот долго и пристально смотрит на него.
– Все в порядке, мистер Свифт?
Виктор вздрогнул, незряче посмотрел на служащего, но потом решил, что всегда был параноиком, а такой вопрос может задать любой человек, беспокоящийся о здоровье человека, сидящего в инвалидном кресле. Если он во всем будет видеть опасности, то не сможет начать новую жизнь, а ведь он уже так много спланировал. Он вяло кивнул и покатил в свой номер. Рана выглядела все такой же воспаленной, гноящейся, распухшей. Должно быть, у него заражение крови, и то, что он сказал Дэвиду, было не такой уж выдумкой. Этим объяснялись неровный пульс и лихорадочное состояние. Лоб горел, на лице выступил пот. Какая у него температура? Наверняка очень высокая, тридцать девять или сорок, как когда-то давным-давно, когда у него была скарлатина и мать клала ему руку на лоб. Виктор лежал на кровати и пытался сосредоточиться, не обращая внимания на частившее сердце. Он всегда успокаивался, когда начинал разрабатывать очередной план. Если он уедет из Лондона и истратит половину денег на покупку машины, то с окончанием шумихи сможет забросить куда подальше инвалидное кресло и основать компанию такси. Возможно ли, даже теперь, что Клара будет с ним? Если бы он только смог увидеть ее, если бы только он смог все объяснить…Фотография, стоявшая на прикроватной тумбочке, стала громадной, лицо, изображенное на ней, приблизилось к нему, губы разошлись в загадочной улыбке, а взгляд задумчивых глаз застыл на чем-то у него за спиной.
Разумеется, он нездоров, отсюда ночные кошмары и галлюцинации. Может быть, из-за неправильного питания. Он прочел статью в «Хир Хелт» о вредных пищевых приправах и другую, о недостатке минералов в современных диетах. Ничего полезного он там не обнаружил, и, закрыв журнал, постаравшись выкинуть лишнее из головы, заснул.
Небо затянуло грозовыми тучами еще днем, и, когда он проснулся, шел дождь. Виктор посмотрел на бриллиантовое кольцо Мюриель, которое положил на прикроватную тумбочку рядом с фотографией Клары. Оно было бы лучшим подарком Кларе, чем то, золотое, купленное в антикварном магазине, но Виктор не представлял, как сможет его преподнести, даже если подойдет к ней достаточно близко. Россыпь бриллиантов будто бы собрала весь тусклый свет в номере и заиграла всеми цветами радуги. В «Стандард» не было ничего о пропавшем кольце – да и ни о чем, пропавшем из дома Мюриель, – так что он может его спокойно продать. Он насчитал в кольце двадцать один камень и думал, что получит за него достаточно солидную сумму. Может, оно потянет на целую тысячу?
Виктор чувствовал, что оцепенение коснулось не только лица, но и рук и груди. Этого следовало ожидать, подумал Дженнер: он же все время проводит в инвалидном кресле, у него постоянно напряжены руки. Со временем он привыкнет к этому, приспособится. Голод, видимо, сыграл в этом не последнюю роль. Ему нужно поесть. Нужно заставить себя поесть, даже если и не хочется.
К вечеру температура упала, стало довольно холодно. Виктор надел плащ и впервые подумал, что заставило Сидни купить и носить столь чудовищное изобретение. Очевидно, он был сделан из какого-то дешевого пластика. С крупнозернистой поверхностью блестящей черной ткани, наверняка совершенно непромокаемой. Ростом Сидни наверняка был не выше пяти футов девяти дюймов, и плащ, должно быть, доходил ему почти до щиколоток. Виктор выехал из номера, заметив, что ему слишком трудно поворачивать колеса непослушными, будто замороженными, пальцами. Люди устраивают гонки на таких штуках, он видел по телевизору. Как они это могут? Мышцы на руках свело от усталости.
Девушка-портье снова была на работе. В комнате отдыха седая леди и какая-то немецкая супружеская пара смотрели по телевизору прогноз погоды, следующий за шестичасовыми новостями. Через Атлантику шли атмосферные фронты, на западе Ирландии был сильный циклон, вновь ожидались дожди. Между конторкой портье и парадной дверью стоял стеклянный стол, заваленный газетами и журналами, вокруг него поставили плетеные кресла. Мужчина, которого Виктор раньше не видел, сидел в одном из кресел и внимательно изучал атлас лондонских улиц. Он равнодушно глянул на проехавшее мимо инвалидное кресло.
Виктор поехал под мокрыми деревьями по Масуэлл-Хай-роуд к маленькому ресторану «Террариум». Подумал, что кольцо Мюриель на полу его номера, должно быть, нашла горничная. Сколько еще его вещей она проверила и обыскала? Интересно, нашла ли она, к примеру, пистолет? «Беретта» лежала в кармане плаща, тогда он висел в гардеробе. Виктор сунул руку в правый карман и вздохнул с облегчением, ощутив его холодный ствол. Он ритмично вращал колеса, нажимая на хромированные обручи, и решил, что деньги лучше переложить в карманы до того, как въедет в ресторан, чтобы не привлекать к себе внимания, открывая за столом на глазах у всех чемодан, полный денег.
Его кресло едва-едва прошло в дверной проем. Официантка специально освободила ему место, отодвинув соседний стол, чтобы он мог подъехать. Виктор полез в левый карман плаща, куда положил две десятки фунтов, и коснулся рукой полупустого пакетика мятных конфет. И тут же понял, чей это плащ. Не Сидни, а Джаппа. Вот что оставил старьевщик в доме Мюриел, вот за чем вернулся в субботу вечером, потому что в прошлый раз, когда он был в гостях у Мюриел, шел дождь, а когда уходил, он закончился. В газете об этом не было ни слова только потому, что этот плащ очень приметен, и полицейские решили, что его прихватил с собой убийца Мюриель.
Виктор покрылся потом, его забила крупная дрожь, ему казалось, что он очутился в ночном кошмаре. К счастью, кроме него и двух девушек, изучавших меню, в ресторане никого не было. Инстинкт самосохранения требовал снять плащ, но, находясь в кресле, сделать это было практически невозможно. Виктор спросил официантку, где мужской туалет. Проследив за ее рукой, он прикинул, что сможет преодолеть две невысокие ступеньки. От запаха еды его затошнило, он понял, что не сможет ничего съесть. Нужно снять плащ, спрятать его, скрыться. Приведя снова кресло в движение, он ощутил, что с его лицом происходит что-то жуткое: челюсти сомкнулись, брови поползли вверх, и казалось, что у него сейчас от напряжения лопнут глаза.
В мужском туалете Виктор вылез из кресла, снял плащ и попытался свернуть его. Переложил пистолет и деньги в карман куртки и оставил плащ валяться на полу. Зеркало над раковиной отразило его напряженное лицо, зубы обнажились в свирепой улыбке. «Я схожу с ума, – подумал он. – Почему я так выгляжу?» Когда он заставил мышцы лица ослабнуть, его тело начали сотрясать жестокие конвульсии. Спина выгнулась, словно ломаясь пополам, руки и ноги задергались во все стороны. От боли Виктор шумно втянул воздух и попытался ухватиться за край раковины. Ужасно, какие шутки могут сыграть с тобой страх и шоковое состояние.