– Снимай немедленно, – приказала она, сгребая бумаги со стола на стул и доставая маленький утюжок и байковое детское одеяло из кладовки. – Выглажу.
После визита в магазин одежды она начала говорить ему все время «ты», решив, что время выканья прошло.
Грищенко безропотно снял штаны и уселся в сторонке, с зажатыми между коленок ладонями.
– Ничего! – приговаривала она, утюжа капризную брючную ткань в районе коленок. – Мы из тебя сделаем настоящего бизнесмена. Мы тебя в люди выведем, Ванечка. Твое имя станет одним из самых уважаемых. А фирма – одной из самых процветающих.
– Ага… – неуверенно хмыкал он, наблюдая за плавным колыханием ее смоляной гривы. – Только для начала из тени нашего господина выбраться бы.
– Тю-ю-ю, – присвистнула Маринка весело. – О том, что ты в его тени, никто даже не догадывается, Ванечка. Никто не знает о вашем партнерстве. Никто, кроме нотариуса.
– И нас с ним, – пробормотал он со вздохом. – Знаешь… Я сейчас жалею об этом партнерстве. Лучше бы я тогда кредит взял, Марин!
– Ага, – фыркнула она, покосившись на голоногого начальника. – Кто бы тебе его еще дал? Разговор-то шел не о сотнях тысяч, так ведь?
– Так.
– И залог имущества требовался. А у тебя что закладывать?
– Нечего было, – не стал он спорить. – Кроме моей души и однокомнатной «хрущобы».
– Да ладно тебе, Ваня! Нашел дьявола! Мельников, он только кажется значимой фигурой, на самом деле…
Она выдернула вилку утюга из розетки, поставила утюг на подставку, взяла брюки. Встряхнула их, с удовольствием оглядела аккуратные ровные стрелочки. Швырнула брюки Грищенко.
– На самом деле он большой трус, Ванечка. Он вот с тобой бизнес замутил инкогнито и боится.
– Чего? – Он натянул штаны, сноровисто заправил в них рубашку, затянул ремень.
– А всего он боится, – Марина убрала утюг и одеяльце в кладовку. – И тебя боится, вдруг кинешь. И хозяина своего боится. Так в ситуации с тобой он только деньги теряет. Это плохо, конечно, но дело наживное. А вот с хозяином сложнее. Там потери будут круче.
– Какие?
Грищенко смотрел на Марину с восторгом. Он слушал ее рассуждения, как песню. Она была умной, очень умной. Очень хитрой, предприимчивой и при этом очень осторожной. Последняя крупная сделка, контракт на которую он уже заключил при вливаниях Мельникова, которые к слову были не такими уж и значительными, вообще не затронет счетов фирмы.
Закупка продукции под заказ клиента будет совершена на деньги, выплаченные в качестве аванса, и на деньги Мельникова. Их счета остались нетронутыми вообще! Маринка посоветовала не оголять тылы. От Мельникова не убудет, говорила она, а Ваня в случае срыва хоть с чем-то да останется. И вообще она посоветовала открыть резервный счет, о котором его компаньон не должен ничего знать. На черный день, как любила повторять она.
Нет, ему все-таки повезло, что в тот день у доски объявлений он выбрал именно ее, а не какую-нибудь красотку с пышной грудью и ровным загаром на всем теле.
– Так какие потери будут у Валеры, если его хозяин…
– Ваня, ты что, прикидываешься, да? – Она сдула со лба длинную челку. – Он его просто грохнет и все! Мельников отобрал у него идею, реализовав самостоятельно. Он, по сути, его обокрал. Этого мало?! Мало для того, чтобы грохнуть?
– Наверное, достаточно.
Грищенко зябко поежился, потянулся руками к полненькой Маринке. Ему вдруг сделалось неуютно и холодно от ее слов. Вспомнилось сразу, как создавалось их с Мельниковым предприятие.
Как? Да в атмосфере строжайшей секретности оно создавалось!
– Никто, ни одна живая душа, кроме тебя и твоей помощницы, не должна знать о моем участии! – шипел на него Мельников, бешено вращая бельмами. – Иначе удавлю тебя, Ваня, как пиявку!
И он сжимал перед его носом массивный кулак, демонстрируя, как станет его удавливать. А Ваня только ежился и моргал. Он Мельникова боялся. И многим бы пожертвовал, лишь бы избавиться от этого партнерства, навязанного ему обстоятельствами.
Нет, он понимал, конечно, что мысли его имеют предательский подтекст. Он сам явился к Валере с предложением создать совместное предприятие. Сам вызвался работать, не покладая рук, вымаливая лишь финансовое участие Мельникова. Тот согласился. Они заключили сделку о процентном участии в присутствии нотариуса, который не был знаком ни с одним из них. Подписали бумаги, спрятали их в банковской ячейке. Вернее, Мельников один прятал. Ване он только номер ячейки назвал в банке и дубликат ключа выдал. И все. Дело закрутилось. Мельников никак себя старался не проявлять. Лишь изредка приезжал за деньгами в его офис-квартиру.
– Вот я и говорю, Ваня… – отвлек его от воспоминаний Маринкин голос, – что тебе даже выгодно, чтобы его хозяин узнал о его предательстве.
– Марина! Ну что ты снова?! – воскликнул Грищенко, и шея тут же заныла в предвкушении крепко сжатых пальцев Мельникова. – Работаем же, неплохо работаем.
– Ага! – фыркнула она. – Ты сколько имеешь? А он сколько?
– Так на его деньги все начиналось. Их ему надо отбить, – подергал он плечами и закусил губу.
Честно? Он эти деньги от себя вместе с кровью и плотью рвал! Он сутками не спал, раскручиваясь. Звонил, ездил, встречался, унижался, выпрашивал. И снова по кругу. Одно время он с телефонной трубкой возле уха засыпал. А Мельников? А он просто приезжал, похохатывал, проверял отчетность и забирал конверт. Все! В чем заслуги?!
– Вот я и говорю, Ваня, – снова повторила Марина, сделавшись на редкость задумчивой.
Он не стал ее теребить и спрашивать, о чем она думает. Ушел к себе и проработал без перерыва четыре часа, даже не заметив, как пролетело время. Когда он вышел из кабинета, Маринки на месте не было. Она оставила записку, что скоро будет и чтобы он шел обедать без нее. Грищенко пожал плечами, запер офис и вышел на улицу.
Плотные облака, заслонившие с утра небо, потемнели, нахлобучились, почти задевая верхушки высотных домов. «Будет дождь», – решил он, и с сожалением посмотрел на свою новую одежду. Не хотелось ее портить, попадая под дождь. А зонта у него не было. Нового пока не было. А старый давно ощерился спицами, Маринка его забросила куда-то с диким фырканьем.
Нет, идти в кафе за пару кварталов от офиса, в котором они с Маринкой постоянно перекусывали, было нельзя – вымокнет непременно. Вот уже пара дождевых клякс расползлась по его новой рубашке. Можно взять хот-дог, пару беляшей и чай заварить в офисе.
Грищенко встал в очередь из пяти человек у палатки, торгующей беляшами, пирожками и хот-догами. Пробежался глазами по витрине. Нет, беляши не нужны. Лучше пирожки с яблоками, это куда безопаснее для желудка. И минералки надо взять, и…
– Ванечка, голубчик! – окликнул его знакомый до боли голос, когда до заветного окошка оставалось три человека. – Что же ты мимо проходишь? Не узнаешь?