Рухнув на диван в гостиной, они не стали включать телевизор – ради уверенности, что услышат любой шум из комнаты младенца. А света полной луны было достаточно, чтобы они не стали включать и электричество тоже. После долгого молчания начали перешептываться.
– Ты как, нормально?
– Вроде да. А ты?
– Нормально.
– Мммм.
– Я тут подумал… ты не жалеешь?
– Ни капельки.
– Уверен?
– Совершенно.
– Народу-то теперь сколько, а…
– Да уж.
– Кто б мог подумать…
– Это точно.
– Оживленно тут.
– Н-да, оживленно. И знаешь, это хорошо, вроде как обновление!
– Пфф… не смеши меня…
– Тсс! Разбудишь малышку.
– Ладно-ладно, молчу.
– Эй, Фердинанд!
– Чего?
– Нет, ничего.
– Слышь, смешно, иногда думаешь, что все позади, а тут бум…
– Да, с ума сойти.
– Ты мне будешь говорить…
– Мммм.
Около полуночи они подскочили, как пружины, при первом мяуканье. На этот раз они чувствовали себя уверенней. Бутылочка – в два счета, смена подгузника – минут десять, не больше. Настоящие профессионалы. После этого Фердинанд ушел к себе наверх поспать. Ги прошиб легкий пот, когда он впервые остался один на один со всем хозяйством. Но это быстро прошло. Он поздравил себя с тем, что сделал колыбель передвижной, значит он сможет взять ребенка с собой на кухню, одной рукой готовить бутылочку, а другой укачивать малышку. А потом наступил волшебный момент. Когда он уселся в кресло и осознал, что впервые в жизни дает бутылочку младенцу одного дня от роду. Что он может разглядывать его, тихонько с ним разговаривать и никого другого рядом нет. Только он и ребенок… Вечер добрый, юная девица… представляешь, сейчас твой первый день рождения… ровно один день… надо же, как ты славно слушаешь… ну конечно, тебе и звуки эти внове, и все интересно… знаешь, ты такая миленькая… ну да… а посмотрите на эти крохотные ручки… какие они изящные, эти маленькие ручки… и длинные пальцы – просто пианистка… а маленькие ножки, и как такое возможно, чтобы ножки были такие маленькие, такие чудесные, такие миленькие, скажи на милость, ну как такое возможно, моя принцесса…
Утро понедельника.
Еще немного сонный, Ким спустился приготовить себе кофе и принять душ. Но кофе уже готов, а душ занят. Ему оставалось всего двадцать минут до ухода, это впритык. Чтобы выиграть время, он вернулся к себе за портфелем и одеждой, потом снова спустился. Вода в душе больше не лилась, и он представил, как Мюриэль прохлаждается, сушит волосы, разглядывая себя в зеркале или накладывая крем на лицо. Набравшись терпения, он налил себе кофе и выпил его, стоя у печки. Через десять минут Мюриэль вышла из своей комнаты, одетая, причесанная и накрашенная. Ким остолбенел.
– Ты что делаешь?
– Это скорей я должна тебя спросить. Ты на часы смотрел? И что, душ еще не принял?
– Я думал, что…
– Пошевеливайся. Ты опоздаешь.
Оседлав велосипед, Ким заколебался. На большой кухне горел свет. Мюриэль выехала со двора, и он решился. Прислонил велосипед к стене и зашел предупредить, что они поехали на занятия. Для пущей уверенности, что его поняли, добавил: Мы поехали, я и Мюриэль! И захлопнул за собой дверь. Марселина и Симона так и застыли с открытыми ртами.
Понедельник после полудня.
Поработав пару часов на огороде, Марселина вернулась. Она тревожилась, что так надолго оставила Симону одну заниматься ребенком. Но все было в порядке. Она оказалась очень организованной, наша Симона, можно подумать, что всю жизнь только этим и занималась. Бутылочки, пеленки, ласки, уход – она прекрасно со всем управлялась. А еще, пока ребенок спал, она больше не смотрела телевизор, и нельзя сказать, что ей этого не хватало! У нее была работа. Вязать пинетки, шапочки, кофточки всех цветов. Отлично. Успокоившись на ее счет, Марселина отправилась к себе в комнату. Подумать над сложившейся ситуацией и, разумеется, попереживать. А потом, как-то само собой, просто потому, что давно должна была это сделать, но все не хватало времени, она достала виолончель из футляра. Проветрить. Та в этом нуждалась. И еще настроить. Чем она и занялась. Естественно, у нее появилось желание размять пальцы. Она взяла пару нот и, конечно же, сыграла небольшой отрывок. Когда она остановилась, удивленная и немного взволнованная, Симона просунула голову в приоткрытую дверь. Она пришла сообщить новость: малышка любит музыку! Она все плакала и плакала, извиваясь, как червячок, – наверное, у нее были колики, у бедной крохи, – и ап! с первых же нот она перестала плакать! Как по волшебству! Теперь вы знаете, что вам следует делать, Марселина, добавила она шутливо.
Вернувшись с занятий, Мюриэль зашла поговорить с ними. Она все как следует обдумала: если они хотят оставить ребенка – пусть, она не против. Но сама она его не хочет. И точка. Сказано было прямо и вызвало легкое замешательство. Они всем составом обсудили днем ситуацию, чтобы понять, как действовать, какую тактику избрать, и единственное, в чем они сошлись: нужно дать ей время. Для того ли, чтобы она привыкла к самой мысли, или чтобы передумала, или чтобы проявились чувства к ребенку, – там посмотрим. Поэтому они ответили, что согласны. Однако она все равно должна зарегистрировать его рождение в мэрии, и дело не терпит. Ладно, завтра утром до занятий, пусть привезут ребенка на машине, раз его требуется предъявить. Но ведь для этого нужно придумать ему имя. Ладно, они подумают и предложат ей на выбор. Нет, лучше пусть решают сами. Они не отступали, важно, чтобы именно она… Но тут Симона, которой осточертело все время подбирать слова вроде «ребенок», «кроха», «младенец», «малышка» или «пичужка», перебежала им дорогу.
– А если назвать ее Полетта?
Уклончивые взгляды…
– Ведь красиво, а? Что такое, вам не нравится?
Все внезапно углубились в изучение линий и загогулин на клеенке…
– А ты что скажешь, Мюриэль?
Мюриэль пожала плечами и вышла.
В мэрии, когда секретарша спросила, какое имя вписать, Мюриэль сказала: Полетта. А второе имя Люси. Как ее мать.
Это имя из латыни и означает «свет». Люмьер.
Спасибо Флоранс Султан за поддержку, терпение и ее чудесный глуховатый голос.
А еще Аделине Вано, Кристель Пестана, Патриции Руссель, Виржинии Эба и Элен Клокнер, разумеется.
Сайт solidarvioc.com (солидарстар. com) существует (речь идет о сайте, созданном Ги, Фердинандом, Марселиной, Симоной и Гортензией в конце романа). Спасибо Этьену Кретлеру за его работу веб-мастера и Камилле Константин (Мухе Це-Це) за графику и поддержку сайта.