Я старательно записывала в блокнот все, о чем рассказывал Старовойтов. А сама лихорадочно придумывала, как направить словесный поток в нужное русло. Вклинившись в образовавшуюся паузу, я спросила:
– Читателям наверняка будет интересно узнать, как вступить в клуб? Что для этого нужно? Мотоцикл и желание стать одним из «Ночных волков»?
– Мотоцикл и желание, конечно, важны, – улыбнувшись, ответил Старовойтов. – Но это далеко не все. В клубе существуют определенные принципы, которых должны придерживаться те, кто решил примкнуть к нашему движению. В противном случае членство окажется недолгим. Тех, кто нарушает эти принципы, из клуба исключают.
– Надо же! А мне-то казалось, что здесь царит полная свобода действия!
– Это тоже общее заблуждение. В клубе действуют строгие правила, подчиняться которым обязаны все.
– И даже вы?
– Я – в первую очередь! Как ни банально это звучит, но личный пример является лучшим способом сохранить философию байкерского движения и не дать ему превратиться в нечто среднее между кружком любителей мотоциклов и уличной бандой.
Я решила, что настал подходящий момент, и пошла в наступление:
– А вы знаете, по какой причине я решила написать статью о вашем движении? Тему мне подсказал один из членов вашего клуба! Да, да! Он так азартно рассказывал о «Ночных волках», о правилах и жизненных принципах, что я тут же решила: об этом должна знать общественность!
– Интересно было бы узнать имя этого парня, – заинтересовался Старовойтов. – Приятно, когда твою работу ценят.
«А мне-то как интересно», – подумала я про себя.
– Так сразу и не вспомнишь, – схитрила я. – Да у меня же в блокноте имя его записано. Сейчас найду.
Я принялась рыться в сумочке в поисках блокнота с несуществующей записью. Рылась долго и тщательно. Блокнот все не «находился». Тогда я высыпала содержимое сумочки на стол. Кучка вышла внушительная. Я переворошила ее несколько раз и только после этого «сдалась».
– Наверное, дома забыла, – прокомментировала я, добавив: – А я описать его могу! Он невысокого роста, крепкий такой. Шатен, нос с горбинкой, скулы широкие. Возраст – не старше двадцати.
– Боюсь, по таким приметам я вряд ли угадаю, – посетовал Старовойтов. – Жаль, конечно, но что поделаешь? У нас числится порядка двадцати парней этого возраста. И добрая половина из них – крепкого телосложения. В среде байкеров спорт уважают.
– Ой, я еще одну примету вспомнила! – воскликнула я. – У него проблемы с зубами. Я еще, когда с ним общалась, удивилась. Такой молодой, а беззубый!
Старовойтов нахмурился. Во взгляде его читалось узнавание. И по непонятной мне пока причине Старовойтова это обстоятельство не обрадовало. Я уже приготовилась к признаниям и откровениям, но он сказал:
– Нет, беззубого парня в нашем клубе нет!
Я разочарованно вздохнула, но сдаваться не собиралась. Сделав вид, что только что вспомнила, я объявила:
– А он мне еще свой шлем подарил! Я обмолвилась, что неплохо было бы открыть музей клуба «Ночных волков». А он говорит: «Бери мой «гермак». Вещь эксклюзивная, хоть и не новая». Вроде как первый экспонат. Сказал, что все равно собирался новый приобрести, – самозабвенно сочиняла я. – Хотите, я вам его покажу? Там и логотип вашего клуба имеется.
– Не думаю, что это существенно дело изменит. – Тон Старовойтова стал сухим. – Да и не так уж это важно по большому счету.
– Ну, пожалуйста! Вас это ничуть не затруднит, а для моей статьи – подспорье. Должна же я написать о его бескорыстии? Вы могли бы мне сообщить о нем какие-то интересные подробности. А то парень слишком уж скромничал, почти ничего о себе не рассказал: давно ли в клубе состоит, чем отличился, – настаивала я.
– Не удивительно, – сквозь зубы процедил Старовойтов. – Если бы я так «отличился», тоже небось распространяться бы не стал.
– Так вы все же догадались, о ком идет речь? – поспешила я воспользоваться его оплошностью.
– Думаю, что догадался. Но, чтобы быть уверенным, давайте все же взглянем на этот ваш трофейный шлем.
– Вот спасибо! – искренне обрадовалась я. – Он в машине. Пойдемте, покажу.
Мы вышли из кабинета и пошли разглядывать «трофейный» шлем. Дойдя до машины, я открыла заднюю дверку и извлекла на свет главную улику. Старовойтов повертел его в руках несколько минут и вернул мне со словами:
– Что ж, я не ошибся, предположив, кем является ваш беззубый байкер. Только к клубу нашему он уже давным-давно никакого отношения не имеет.
– Подождите с выводами, вы, вероятно, что-то путаете. Парень четко сказал, что является членом вашего клуба. Иначе зачем бы ему было так все расписывать?
– Сомнений быть не может, – отрезал Старовойтов. – Шлем принадлежит Герману Курихину. В байкерской среде он больше известен как Германец. И я точно знаю, что он уже больше года как покинул наш клуб.
– Покинул? Но почему? – настойчиво допытывалась я.
Помявшись, Старовойтов ответил:
– Хорошо, я посвящу вас в подробности этой истории. Но только в том случае, если вы пообещаете не упоминать об этом в своей статье.
Я охотно согласилась, тем более что никакой статьи писать и не собиралась. Получив мое согласие, Старовойтов начал рассказ.
– Германца исключили из членов клуба за нарушение кодекса чести. Выгнали с позором. Чуть больше года назад произошел неприятный инцидент. До Хрома дошли слухи, что кто-то из наших парней решил по-легкому денег срубить и принялся щипать ларечников из соседнего района. Вроде как «крышевать» надумал. Те, услышав, что парень действует от имени «Ночных волков», спорить побоялись. Сами знаете, какое отношение в обществе к байкерам. И только у одного из них сомнения возникли. Он – к Хрому. Так, мол, и так. Разберись с беспредельщиком. Хром мужик битый, слухи проверил, начал разбираться. Ну и вычислил мерзавца. Оказалось, что ловкач этот – Германец. Хром парней собрал, внушение ему сделали нехилое. Германец после этого внушения два месяца в больнице провел. А когда вышел, Хром ему популярно объяснил, чтобы он и думать, и упоминать о клубе забыл. Властям, понятное дело, сообщать ни мы, ни ларечники не стали. На этом инцидент был исчерпан. Я уж надеялся, что больше о Германце никогда не услышу, а тут вы со своими приметами! Не понимаю, зачем парню понадобилось нас в разговор вплетать?
– Я уж теперь и сама не знаю, – я пожала плечами. – Может, совесть замучила, вот он и решил реабилитироваться, расписывая, как у вас все строго и достойно?
– Что-то мне подсказывает, что совесть Германца как спала, так и спит. Как бы он нам снова не напакостил! Это на него больше похоже.
– Если вас это так беспокоит, отправьте к нему Хрома. Он разберется. Координаты-то его у вас сохранились? – как бы невзначай поинтересовалась я.
– В том-то и дело, что никаких сведений у нас о нем и не было. Единственное, что я знаю, – это то, что работал Германец в фирменном магазине по продаже спортивных товаров. Да вы этот магазин наверняка знаете. Он у нас в Тарасове один. Фирма «Супер-Спорт», слышали о ней?