С другой стороны, то были не мои деньги.
Словом, пополнить мой список могли множество Джонов Доу и Ричардов Роу, а также парочка Мэри Моу. Потому как женщины тоже, представьте себе, умирают, по естественным и неестественным причинам, и тебе приходится заглядывать к ним в кошелек в поисках документа, удостоверяющего личность, правильно? И ты всегда находишь там пару баксов.
Одно время я работал с напарником, который не побрезговал вынуть пару золотых серег в виде обручей из ушей мертвой проститутки.
— Похоже, каратов восемнадцать, — заметил он. — Зачем, скажи на милость, бедняжке золотые серьги, если ее все равно закопают в общей безымянной могиле?
Я сказал, что он может оставить их себе.
— Уверен?…
— Да, — ответил я, — совершенно уверен. Жалко было бы разбивать пару серег.
Как благородно с моей стороны. Возможно, этого хватит, чтобы я после смерти оказался на небесах.
«Чего хорошего ты сделал в своей жизни?» — «Ну, Святой Петр, как-то раз я мог украсть золотую серьгу из уха мертвой шлюхи. Но воздержался…»
— Даже не сразу тебя признал, — покачал я головой.
Донна усмехнулась и взбила волосы.
— Что, совсем на себя не похожа?
Длинные рыжие волосы, спадавшие прежде на плечи и время от времени на глаза, были по-мальчишески коротко подстрижены и завиты в мелкие плотные кудряшки, шапочкой покрывающие голову.
— Правда, ей здорово? — спросил сидящий за рулем Ричард. — Настоящее превращение или преображение. Даже не знаю, как правильно, а?
Ни один из нас не смог ответить на этот вопрос.
— Ладно, как бы оно там ни называлось, одним словом, метаморфоза! Из Бренды Старр [41] в Маленькую Сиротку Энни. [42]
— Лучше бы ты этого мне не говорил, — выдала она. — Мне всегда страшно нравилась Бренда Старр.
— Но что ты имеешь против Энни?
— Ничего. Но никогда не хотела быть на нее похожей. — Она сидела на переднем сиденье рядом с Ричардом, закинув руку за спинку кресла и развернувшись, чтобы видеть меня. — Ну, Мэтью С.? Каков ваш вердикт?
— И длинные были хороши, — ответил я, — и короткая стрижка тебе тоже очень идет. У нее, пожалуй, только одно преимущество — лицо лучше видно.
— Да, а то прямо так и терялось в волосах, — кивнул Ричард. — А сейчас прямо так и выпрыгивает.
— Прекрасно. Значит, я похожа на сиротку Энни, и лицо у меня выпрыгивает, — пробормотала Донна.
— Но ведь это же очень красиво, милая. Ты уж поверь.
— Ладно, — кивнула она, — ясно одно: волос больше нет. Паренек из парикмахерской поверить своим ушам не мог, когда я пришла к нему утром и сказала, какую прическу хочу.
— В смысле: «О, зачем вы заставляете меня сотворить с вами такой кошмар?»
— Да ничего подобного, — сказала она Ричарду. — Он всегда хотел сделать мне короткую стрижку. «Наконец-то я вас уговорил!» Но он и его уговоры тут ни при чем.
— Знаковое событие, — догадался я. — Ты решила выбросить этого мужчину из своей жизни вместе с волосами.
Ричард сказал, что ему всегда нравилась Мэри Мартин. [43]
— Ну да, что-то в этом роде, но не совсем. Я звонила ему вчера вечером.
— Винни? — спросил я.
— Наверное, не стоило, потому как мне совсем не хотелось услышать его голос. Да и ему мой тоже. Но я подумала, надо бы напомнить, что я хочу заехать сегодня за своими вещами. И что было бы неплохо, чтобы он на это время убрался куда-нибудь из дома.
— И что?
— Не уверена, что он правильно понял мои слова. Начал говорить о моих волосах, моих прекрасных длинных волосах, и как он хочет видеть их, разметавшимися на его подушке, ну и всякую другую чушь.
— Ничего, придется нам поднапрячь распаленное воображение, — заметил Ричард.
— Уверена, у вас получится. И еще я тогда подумала: знаешь, придурок, если тебе так нравятся мои волосы, значит, с ними явно что-то не в порядке. А даже если и нет, ты увидишь их сегодня в последний раз. И вот я встала и прямо с утра пошла в салон красоты, и Хэрве соорудил мне новую прическу, вот вам и конец истории.
— Это не конец истории, дорогая, это самое настоящее произведение искусства. Просто шикарно!
— Спасибо, Ричард.
— Но Хэрве? Странное имя.
— Наверное, от Харви.
— О-ля-ля! — воскликнул Ричард. — Как это по-европейски!
Квартира Винсента Катрона находилась в Коббл-Хилл, в шестиэтажном кирпичном здании на углу улицы. На первом этаже располагались химчистка и закусочная, на каждом из верхних — с полдюжины малогабаритных квартир. Ричард без труда нашел нужный адрес, а также и свободное место на парковке прямо перед ним.
И вот мы втроем вошли в дом. Донна достала ключи, но на всякий случай все же нажала кнопку звонка под номером квартиры 4-С. И глубоко вздохнула, когда из домофона донеслись невнятные звуки — кто-то откашливался, видимо, собираясь ответить.
— Алё? — пролаял мужчина.
— Это я, приехала за вещами. — Донна закатила глаза. — И не одна, со мной люди.
Он не ответил и двери не открыл. Тогда она отперла ее своим ключом. Только подойдя к лифту, мы услышали, как с щелчком открылась нижняя входная дверь.
— Алё, — пробормотала Донна и снова выразительно закатила глаза. — С чего это только мне взбрело в голову… Ладно, не важно.
Должно быть, он поджидал прямо за дверью, потому что она распахнулась, не успела Донна поднести к скважине ключ. В проеме вырисовывалась фигура Винни. Какое-то время он сверлил взглядом всю нашу дружную троицу, затем уставился на Донну.
— Господи Иисусе! Чего ты сотворила со своими волосами, а, мать твою?
— Просто подстриглась, — ответила она.
— У долбаного мясника, что ли? — Он перевел взгляд на меня с Ричардом. — Нет, вы представляете, ребята? Единственное красивое, что было у этой женщины, так это ее волосы, и она — раз! — и отрезает их! Черт-те что. Пусть я пьяница, зато она — сумасшедшая.
— Я пришла за своими вещами, Винсент, — отчеканила Донна. — И думала, что…