Томаса больше всего волновало то, что у них, возможно, появились еще два случая. Один из них — женщина со схожими симптомами, уже двое суток лежавшая в больнице Хюддинге. Женщина к тому же работала в том же банке, что и Ханна Сёдерквист. О втором сообщил Бергмарк из больницы «Сёдершюкхюсет»: у водителя «Скорой помощи» проявились симптомы вируса NLV. Водитель отвозил Матса Хагстрёма в больницу. Действие «Сентрик Новатрон» было испробовано на нем, но безрезультатно.
Возможно, это был не NLV. Результаты анализов появятся самое раннее завтра в первой половине дня. И врачи по-прежнему не знали, как передавался вирус. Что же Томасу написать в отчете? Как свести все воедино? На сегодняшний день де факто существуют только два описанных и доказанных случая. Два других могли оказаться чем угодно. В таком случае NLV был лишь отклонением в относительно предсказуемом биологическом развитии. Что-то, что не должно будет повториться. Томас в глубине души надеялся, что сейчас был именно такой случай. Иначе же они ждали слишком долго, прежде чем перевести Ханну Сёдерквист в изолированное отделение. Только после смерти Матса Хагстрёма Томасу наконец удалось получить разрешение на перевод. К тому моменту с ней уже контактировало большое число врачей и медсестер.
Ветье глотнул воды. Сестра Пиа распахнула дверь в приемную и села на стул рядом с ним.
— Как дела?
— Не очень. Честно сказать, я не знаю, что писать.
Пиа улыбнулась.
— Может, лучше сделать это завтра, когда вы будете более отдохнувшим?
Доктор отклонился назад и снял очки.
— А вы? Как долго вы собираетесь тут сидеть?
Женщина покачала головой.
— Я хотела остаться до утренней смены в шесть утра, но, мне кажется, не смогу. Я плохо спала.
Томас собрал документы и сложил их в зеленую настенную папку.
— Вы пьете слишком много кофе?
— Нет. Я…
Пиа замолчала.
— Что?
— Мне снились кошмары. Ужасные кошмары, от которых я просыпалась.
Доктор открыл шкаф для документов и вернул папку на место.
— Какие кошмары?
— Я не помню их целиком, но было жутко страшно. Мне снился Судный день. Конец света. Там был будильник. Почему-то именно его я запомнила. Старый ржавый будильник. И маленькая девочка. Чумазая девочка с темными вьющимися волосами.
Томас посмотрел медсестре в глаза. Она рассмеялась. Нервным смехом, как будто стыдилась того, что рассказала о своем сне. Потом откашлялась:
— Ну… Так что доктор об этом думает?
Ветье не ответил. Он не знал, что сказать. В последнее время он тоже ночами встречал маленькую девочку с вьющимися волосами.
За окном Каролинской больницы раннее утреннее солнце превращало капли пролившегося ночью дождя в пар. Капли возвращаются туда же, откуда появляются. Мусорные машины шумят за воротами, и в окрестностях больницы пахнет свежеиспеченным хлебом, возможно, из пекарни на Кунгсхольме. Ветер овевает стоящий у пункта «Норртулл» грузовик с открытым кузовом, унося за собой строительную пыль, которая тонкой пленкой оседает на окнах припаркованных у магазина «Хага Форум» автомобилей. Шоссе Сольнавэген заполняется людьми, спешащими на работу, в детские сады и в школы. Стокгольм просыпается и вступает в еще один жаркий день позднего лета.
Нет ничего заразнее компьютерного вируса.
Цветок потемнел, увяли его лепестки,
но завтра, на рассвете, зацветет он вновь.
Авром Суцкевер