Взгляд мой блуждал, ни на чем не останавливаясь, пока вдруг не уперся в знакомую фигуру. Возле детской площадки, в самом конце двора, стояла женщина в темном, та самая сумасшедшая. В первое мгновение я решила, что у меня опять глюки. Откуда ей здесь взяться? Тут она шагнула в сторону, выходя из тени кустов, и сомнения меня оставили: точно, она. Взгляд ее, обращенный к дому, вроде выискивал что-то, женщина сосредоточенно хмурилась, а я подумала: она меня высматривает, то есть мои окна. Как она здесь оказалась? Как смогла меня найти? А главное: зачем? Придется ей на это ответить. Я бросилась к входной двери, потом бегом вниз по лестнице и во двор. Достигнув детской площадки, едва не застонала от разочарования: женщины нигде не было. Я принялась вертеть головой, заглянула в теремок и поезд-гусеницу, вдруг там прячется? И едва ее не прозевала.
Держась ближе к соседнему дому, женщина спешно покидала двор, оглянулась, увидела меня и теперь почти бежала.
– Стойте! – крикнула я и припустилась за ней. Расстояние между нами приличное, но я была уверена, от меня ей не уйти, даже если удирать начнет во все лопатки. Но, как выяснилось, планы ее изменились, женщина обернулась и теперь, хмуро глядя на меня, ждала, когда я подойду ближе. Выражение лица неприветливое, но, странное дело, на сумасшедшую она совсем не походила. Лицо измученного, доведенного до отчаяния человека, а вовсе не сумасшедшей. – Вы хотели со мной поговорить? – неуверенно спросила я, хотя еще минуту назад намеревалась действовать решительно. Женщина покачала головой, а потом спросила:
– Ты кто?
– Мы встречались сегодня возле офиса Басова, – напомнила я.
– Не знаешь, где моя дочь? – вновь спросила она.
«Сумасшедшая», – разочарованно решила я.
– Вы шли за мной, – сказала я как можно спокойнее. А как она еще смогла бы меня отыскать? Женщина кивнула.
– Шла. Пряталась. Я умею. – Она засмеялась громко и неприятно, но тут же смех оборвала. – Не меня бойся. Дьявола. Он ходит среди нас. Не знаешь кто – не поймешь. Умеет маскироваться. Мне одна старушка рассказывала, она в церкви служит… – Она замолчала, и в глазах появилось недоумение, точно женщина гадала: кто я и откуда взялась. Симулирует сумасшествие? Или наоборот: временами ее сознание проясняется?
– Вы Ольга Павловна? – задала я вопрос. – Бережная Ольга Павловна?
– А ты кто?
– Меня зовут Лена.
– Ты дружила с моей дочкой? Знаешь, где она?
– Вы пришли сюда, значит, хотели со мной поговорить, так? О чем вы хотели поговорить?
Она вдруг схватила меня за руку и прижала к себе, обняв за плечи. Женщина дрожала, точно от холода.
– Мне никто не верит, потому что никто его не видит. А я вижу…
– Кого?
Она отшатнулась и сказала громко:
– Чего ты ко мне пристала? Сумасшедшая какая-то… – и пошла со двора, пока я хлопала глазами.
Через несколько минут я вернулась в кухню с чувством, что меня разыграли. И попыталась детально припомнить свои ощущения, в тот момент, когда находилась рядом с Ольгой Павловной. Она была возбуждена, напугана, но совершенно искренна. Гениальная актриса? Или мои способности дали сбой? Я прошлась по квартире, то и дело поглядывая в окно. Мой двор вдруг стал излишне популярен. Сначала «Жигули», потом сумасшедшая баба. Зачем она пошла за мной? «Она сумасшедшая», – напомнила я себе. А если не сумасшедшая? Она шла за мной от офиса, но я ее не заметила, хотя оглядывалась не раз, проверяя, следует ли за мной машина. И тут вдруг явилась мысль одновременно и бредовая, и очевидная. А если следили не за мной, а за Ольгой Павловной? Кому интересно передвижение по городу чокнутой?
В течение вечера позвонили все трое компаньонов с вопросом «как дела?», причем Дима звонил дважды. «Врагов не наблюдается, следовательно, беспокоиться не о чем», – отвечала я.
Спать я легла рано, оттого, наверное, в семь утра уже была на ногах, сварила кофе и по привычке подошла к кухонному окну. На асфальте мелом огромными буквами кто-то написал: «Берегись». Я так и замерла с чашкой в руке, пытаясь понять, что это было: угроза или предупреждение. В том, что надпись адресовалась мне, я не сомневалась ни минуты. А вот кто ее оставил? Типы на «Жигулях», сумасшедшая тетка? Или есть еще кто-то?
Допив кофе и еще немного поломав голову, я решила, что надпись оставила Ольга Павловна. Не зря она вертелась во дворе. Придется нам опять встретиться. И на сей раз ей меня не провести. Если надпись оставила она, значит, с головой у тетки не так уж и плохо. По крайней мере, на просветление рассчитывать можно. Я собралась за несколько минут, радуясь, что адрес Бережной хорошо помню и звонить Диме не придется. Позвонить я, в общем-то, была не против, но в глубине моей девичьей души стыла легкая обида, что вчера он у меня не остался.
Я выехала со двора, забив в навигатор нужный адрес. Город между тем готовился к новому трудовому дню. На остановках толпились люди, поток машин растянулся по направлению к центру, а я, безучастно поглядывая в окно, думала о том, как вдруг изменилась моя жизнь. Мне и раньше доводилось принимать участие в расследовании, но тогда все было иначе. А теперь я чувствовала себя героиней триллера, обладательницей некой тайны, поверить в которую никто не в состоянии. Неужто на меня вчерашние слова сумасшедшей так подействовали? Дьявол рядом и все такое… Самый большой враг человека – он сам. Это я знала доподлинно, потому что уже давно и упорно портила себе жизнь.
«Не стоило с ними связываться», – в досаде думала я, имея в виду команду Максимильяна, и вместе с тем понимала: будь у меня второй шанс, я бы вряд ли отказалась от его предложения. Раздражение по этому поводу улеглось довольно быстро, и мыслями я вновь вернулась к Бережной. А если она как-то связана с теми, кто следил за мной на «Жигулях»? Они проводили меня до дома, потом появилась Ольга Павловна… Зачем? Чтобы оставить надпись на асфальте? Могли бы по телефону позвонить, прохрипеть что-нибудь угрожающе. Что-то тут не так…
Нужный мне дом вдруг возник из-за поворота. Надо сказать, улица, где жила Бережная, находилась почти в центре города и выходила к смотровой площадке на одной из самых высоких точек здешнего ландшафта. Внизу за деревьями пустырь, когда-то часть монастырского парка, а теперь просто заболоченный участок, до которого ни у кого из отцов города руки не доходили. Справа река, а слева улица, с чудом сохранившейся деревянной застройкой. Кроме туристов да немногочисленных местных жителей, сюда мало кто забредал. Дорога тоже была плохая, оттого я и оставила машину неподалеку от мини-маркета и дальше пошла пешком. Дома выглядели не лучшим образом, должно быть, жильцы ждали выселения со дня на день и на все махнули рукой.
Тот, что принадлежал Бережной, врос в землю по самые окна. Входная дверь располагалась ниже асфальта. Рядом в автомобильной покрышке цвела мальва. На двери с остатками голубой краски мелом нарисован крест, под ним надпись «Спаси и сохрани». Звонок отсутствовал. Выглядел дом заброшенным. Грязные окна, облупившиеся стены, железо на крыше проржавело и в некоторых местах прикрыто кусками толя, тоже успевшей пообтрепаться. «Бомжатник», – неприязненно решила я. На то, что в доме кто-то мог обитать, указывал разве что куст мальвы да старые кроссовки, выставленные на просушку прямо на подоконник. За забором одинокая яблоня и крапива в человеческий рост. На улице царила тишина, которую нарушил собачий лай в соседнем дворе, но быстро стих. Мое появление пса не особо заинтересовало.