– У нее грипп, – сообщила мать, которая по пятам сопровождала Лаврова. – Ни насморка, ни кашля. Но очень высокая температура. Это меня пугает.

– Кто здесь жил до вас?

– Не знаю… тоже квартиранты, вероятно. Кое-какой ремонт мы сами сделали, с разрешения Милочки. Потолки побелили, обои в детской переклеили. Мебель, сами видите, «антикварная». Но мы пользуемся. Только кроватка для дочки тут наша… и компьютер.

Лавров заглянул в ванную и туалет, облицованные старой плиткой, похвалил жиличку за аккуратность и откланялся. Он спускался по лестнице с чувством, что упускает что-то важное.

Почему Камилла сдавала вполне приличную городскую квартиру, а сама жила на даче, понятно. Некоторые москвичи поступают так, желая заработать.

Почему она сошлась с Каретниковым, тоже понятно. Одинокая девушка нуждалась в заботе и покровительстве. Бизнесмен был для нее и любовником, и старшим товарищем, и опорой в нынешней нестабильной жизни.

Судьба не пощадила Камиллу, которая, казалось бы, получила шанс преодолеть свои невзгоды. Почему Туровский выбрал именно ее в качестве наживки? Вероятно, он пересекался с Каретниковым и был осведомлен о его сердечной тайне. Такие, как Туровский, всегда собирают подробную информацию о деловых партнерах.

Лавров выругался и сплюнул. Он тоже хорош! Согласился охмурить несчастную девчонку, которая осмелилась спать с женатым мужчиной. Неужели он пошел на это назло Глории? Да ей начхать на его похождения! Зато он теперь на крючке у…

– У кого? – пробормотал он, выезжая из тесного московского дворика. – Нет больше никаких крючков. Туровский мертв, а я свободен. Не выгорело дельце!

Однако вместо успокоения Лавровым овладело беспокойство. Ему стало неуютно в салоне собственного джипа. Чего он боится? В убийстве Камиллы его никто не подозревает. Мститель пал жертвой своей же злобы. Все кончилось.

Он оторвал руку от руля и заметил мелкую дрожь в пальцах. Черт! У него сдают нервы.

В памяти всплыла вдова Туровского. Проснувшись, она позвала к себе дочь. Вместе с Катей в палату зашел и Роман. Вдова была бледна, ее лоб пересекала багровая ссадина, глаза и нос опухли.

«Где папа? – спрашивала она у Кати. – Он жив?»

Та молча давилась слезами. Туровская все поняла по ее лицу. Она не заплакала, еще находясь под действием препаратов.

«Господи… – вымолвила она непослушными губами. – Прости ему все!»

Потом перевела мутный взгляд на Лаврова и спросила:

«Что со мной? Голова… цела? Меня ужасно тошнит…»

«Вы скоро поправитесь, – ответил он. – У вас несколько ушибов и сотрясение мозга. Через пару недель все пройдет».

«Его… найдут?»

«Кого? – удивился сыщик. – Виновника аварии?»

Ей было тяжело говорить, и она прикрыла веки в знак согласия.

«Вы что-нибудь видели?»

«Слышала… – тихо отозвалась женщина. – Муж вдруг закричал… и потом удар…»

«Что именно он закричал?»

«Боря крикнул… кошка!..»

«Кошка? – поразилась Катя. – Ты не ослышалась?»

«Не помню… кажется, да…»

«Папе под колеса бросилась кошка? Черная? Из-за этого он выехал на встречную? Боже мой! Зачем? Он никогда не был суеверным. И не щадил животных!»

Туровская закрыла глаза и застонала.

«Идем! – испугалась Катя, хватая Лаврова за руку. – Маме плохо! Ей нельзя волноваться!»

Он отмахнулся и подошел ближе к изголовью кровати.

«Простите, вы ехали на заднем сиденье? Справа или слева?»

«Справа…»

«Что вы видели последним, прежде чем произошел удар? Куда вы смотрели? На мужа? На дорогу? Что вы успели заметить?»

«Что-то метнулось… наперерез… просто тень… и муж закричал…»

«Просто тень?» – повторил Роман, чувствуя себя идиотом.

«Меня тошнит… ужасно тошнит…»

Катя дергала его за рукав и требовала выйти из палаты. Прибежала медсестра с тазиком.

– В машине наверняка был видеорегистратор! – запоздало сообразил сыщик и набрал номер Кати. – Надо просмотреть запись.

Длинные гудки. Видимо, Катя занята. Он оставил ее в больничном коридоре, а сам помчался на встречу с майором. Листок с адресами лежал у него в кармане. Квартиру Камиллы, которую та сдавала внаем, можно вычеркнуть из списка.

Лавров раздумывал, куда ему лучше съездить сегодня: на дачу Камиллы в Росинке или к ее отцу? На ум пришли зеленые камешки, обрамленные в белое золото. Камилла знала, что колье не почернеет, поэтому преспокойно бултыхнулась в нем в ванную. Кажется, она даже сказала: «оно не боится воды».

Если бы Камиллу убили из-за этих камней, то убийца забрал бы колье с собой. А тот его не тронул. Видимо, в договор Туровского с Зориным камни не входили.

– Какого беса я снял украшение с убитой девушки и таскаю его с собой? Ведь это улика…

Глава 37

Отставной капитан Савельев сначала открыл дверь, а потом спросил:

– Вы к кому?

– Я журналист, – с обезоруживающей улыбкой солгал Роман. – Пишу статьи в «Криминальный вестник».

Бывший моряк неопределенно пожал плечами и буркнул:

– Входите, что ли…

Он чем-то напоминал Камиллу, – чертами лица, жестами. Очень отдаленное сходство. Савельеву можно было дать лет сорок пять: столько ему, вероятно и есть. На листке, который лежал в кармане сыщика, майор указал адрес, имя и фамилию капитана, а также его последнюю должность.

Савельев водил сухогрузы по всему миру, а теперь остался не у дел. Кряжистый, среднего роста, еще в соку, он производил впечатление разочарованного человека, который махнул рукой на свою жизнь. А ведь мог бы найти новую работу. Возраст позволяет, и здоровье у капитана, судя по внешности, крепкое.

– Чай будешь, журналист? – спросил он, перейдя на «ты». – Идем в кухню.

Лавров молча шагал за хозяином по вытертой ковровой дорожке. Не похоже было, что в квартире живет женщина. Типичная мужская берлога. Но в кухне все надраено до блеска, нигде ни пылинки. Чувствуется морская закалка.

– Садись за стол. Ну, что тебя ко мне привело? Хочешь написать о сомалийских пиратах? Мне с ними встречаться не довелось. Бог миловал! В плену не бывал, в закордонных тюрьмах тоже.

– Вообще-то, я по другому вопросу…

Савельев неторопливо поставил на плиту чайник, достал заварку, подготовил чашки и сел напротив незваного гостя.

– Позвольте выразить свои соболезнования… – смутился под его взглядом «журналист».