– Ты так сильно любишь Каретникова?

Нелли затряслась от смеха, тогда как по ее лицу катились слезы.

– Я любила его! Любила… но теперь ненавижу! Он совсем рехнулся из-за той девахи… обезумел. Я боюсь его! Но у меня дети… Он украл мои лучшие годы, выжал меня, как лимон… Посмотри, на кого я похожа! Он сделал меня… убийцей! Я думала, что не смогу выстрелить в человека… Если хочешь знать, я рада, что не попала в тебя… рада! А Камилла… получила то, что заслужила… Ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха… ха… ха…

Она захлебывалась то ли смехом, то ли рыданиями. Лавров наклонился и наотмашь ударил ее по щеке. Ее голова запрокинулась, и она упала на бок, продолжая биться в истерике. Он взял ее за плечи, поднял и встряхнул. Нелли смотрела на него, но не видела. Ее сознание застилал туман, ноги подкашивались.

– Что ты знаешь о Камилле? – спросил он. – Говори!

– Ничего… ничего…

– Я видел тебя в машине у бара.

– Ах-ха-ха-ха…

Вторая пощечина привела ее в чувство. Каретникова дернулась, пытаясь вырваться из цепких рук сыщика, и сразу обмякла.

– Я хотела посмотреть на нее… на Камиллу… не знаю, зачем…

– Перед тем, как ее изуродуют?

– Это невозможно объяснить…

– Что еще тебе известно о ней?

– Больше ничего! Мне было все равно, кто она… лишь бы эта шлюшка отстала от Игоря. Богом клянусь…

– Идем к машине, – угрюмо сказал Лавров. – И без глупостей. Не то надену наручники. Где твоя сумка? О, черт…

Она опустила голову и молча плакала. Он посветил фонариком, ища ее сумочку, которая валялась в траве. Вот она! Роман повесил сумку себе на локоть и подтолкнул Нелли вперед.

– Давай, шагай!

Нелли, припадая на правую ногу, заковыляла рядом. Он крепко держал ее за руку. По пути сыщик обмотал руку платком и подобрал пистолет, из которого его чуть не убила эта злобная фурия.

– Ствол я оставлю себе. На нем – твои пальчики. Это послужит мне гарантией. Где ты взяла оружие?

– У мужа…

– Отлично! Умная ты баба, Нелли. Хотела замочить детектива из пистолета своего благоверного. Одобряю. Пусть потом доказывает, что это не он стрелял.

– Ненавижу… всех вас ненавижу…

Они подошли к машине под всхлипывания Каретниковой.

– Это ведь он тебя нанял? – спросила она, плюхаясь на переднее сиденье «туарега». – Игорь? Признайся! Сколько он платит тебе? Я дам больше. Заложу свои цацки… одолжу у подруги…

– Я сам по себе.

– Значит, не он? А кто?

– У меня личный интерес.

Нелли потрогала царапину на плече и со свистом втянула сквозь зубы воздух.

– Ого… кровь…

– Дома промоешь и заклеишь пластырем.

– Домой мне в таком виде нельзя… – она провела ладонью по мокрому лицу, размазывая грязь. – Ты передумал меня убивать?

– Живи пока.

– Великодушно! – к ней возвращалось самообладание и чувство юмора. – Тогда отвези меня к подруге. Я скажу куда…

Казалось, она смирилась со своей участью и с тем, что произошло в парке. В конце концов, она сделала все, что могла. Ее мысли блуждали вокруг мужчины, который сидел за рулем внедорожника. Какую цель он преследует?

– Неужели ты тоже запал на официантку из «Краба»? – вырвалось у нее.

– С чего ты взяла?

– Неспроста же ты следил за мной? Оберегал деваху от моей ревности? А самому не противно было делить ее с Каретниковым?

– Я не делил.

Нелли недоверчиво покосилась на него.

– Кстати… что ты болтал про детективное бюро какого-то Зорина? Я не забыла.

– Лучше забудь.

– Ладно. Может, вернешь мне пистолет? Игорь обнаружит пропажу, поднимет жуткий скандал.

– Это твои проблемы.

Она судорожно вздохнула и пригладила волосы. В ее светлых прядях запутались травинки.

– Приведи себя в порядок. Что подруга подумает?

– Решит, что мы с тобой занимались любовью на природе, – притворно смутилась Нелли. – А может, вместо денег ты хочешь…

– Не хочу, – отрезал Лавров.

У нее стучали зубы от холода и пережитого стресса. В последнее время она много нервничала, особенно сильно ее трясло перед нынешней встречей.

Тр-р-ррррр!.. Тр-р-ррррр! – снова зазвонил сотовый.

– Да… – ответил Роман. – Кто?.. Не узнал… Вика?.. Это вы?.. Что?.. Поздновато, но так уж и быть… да, заеду… обещаю…

Глава 44

Зверь рыскал по городу, взбешенный холодом этих серых каменных джунглей, полных вонючих газов и пыли. Летом джунгли погружались в смог, зимой промерзали насквозь, покрывались слоем белых кристаллов, называемых снегом. Вместо сочных зеленых лиан отовсюду свисали острые сосульки, вместо теплых влажных ветров дули ледяные метели. Вместо желто-золотого солнца в небе висел белый от стужи диск. Как тут не взвыть от тоски, от дикого, неукротимого отчаяния?

Зверь без устали исполнял наложенное на него заклятие, мечтая о воле, которая брезжила в его коротких тревожных снах. Он почти забыл, что такое эта вожделенная воля. Но жажда полузабытого счастья гнала его вперед во времени и пространстве. Когда-нибудь он вновь обретет утраченное.

Зверь ненавидел механические чудовища, которые бегали по каменным тропам и подземным лабиринтам, ненавидел презренных людишек, которые управляли этими чудовищами. Он привык, чтобы люди поклонялись ему, а не он служил им. Все перевернулось в его привычном мире, поменялось местами. Он оказался на самом дне.

Зверь ненавидел свое одиночество среди людей, свою ношу, которую силою колдовства взвалили на него. Он ненавидел бремя, которое не мог сбросить. Его ярость клокотала, время от времени изливаясь наружу, ему все труднее становилось сдерживать ее.

Его обрекли на долгие скитания по чужбине, на погоню за тенями. Как он позволил завлечь себя в ловушку? И сможет ли освободиться от своих оков?

Он метался с места на место, бросался из крайности в крайность. Ему была тесна незримая клетка, душен чужой воздух. Он скучал по буйству красок и запаху живой крови, которой щедро поили его. Когда-то его окружали величественные пирамиды, покорные слуги и блеск золота. Когда-то ему приводили самых красивых и знатных девушек, чтобы он утолил голод. Когда-то он получал все в избытке… и теперь пришла пора возвращать долг.

Зверь никого и ничего не боялся, но каменные джунгли утомляли его, высасывали силу. Он все чаще впадал в спячку, чтобы восстановиться. Он просыпался все более уязвимым. Но он еще был непобедим и страшен. Он не оставлял следов и нападал внезапно, когда его не ждали. Он мог сколько угодно сидеть в засаде и неутомимо преследовать врага. Он нюхом чуял добычу и находил путь к ней, как птицы безошибочно находят путь в теплые страны, а дикие звери – тропу к водопою. Он по своей природе обходился без компаса и географических карт, без адресов и координат. Его вело непостижимое сверхъестественное чутье, которое не могло подвести.