Он с сомнением покосился на неподвижного Каретникова. Каким образом Нелли собиралась повесить этакого увальня? Впрочем, женщины вовсе не так бессильны и беспомощны, как кажется.

Лавров проверил мощность электрошокера.

– Ого! То-то твой благоверный до сих пор бревном лежит. Не пожалела мужика, шарахнула со всей дури.

– А он меня жалел? Ничего, через минут двадцать очнется. Отпусти меня! Ты обещал.

– Ничего я не обещал, – покачал головой сыщик.

– Я же во всем призналась! – занервничала Нелли. – Все рассказала. Как на духу! Чего тебе еще надо? Денег?

– Думаешь, все продается?

– Чего ты хочешь?

Хороший вопрос. Лавров сам не знал, что привело его сюда. Тайна ожерелья Камиллы, заложником которой он стал? Или его упрямство, которое так раздражало Глорию?

– Тебе что-нибудь известно о зеленых камешках? – брякнул он.

– Какие камешки?

Нелли задала вопрос с искренним недоумением, и Роман ей поверил.

– Ясно, проехали. Не твоя тема. Тебе крупно повезло, я сегодня добрый. Мне нет дела до вашей семейной драмы, господа Каретниковы. Хоть режьте друг друга, хоть стреляйте! Мне по фиг! Но если ты еще подойдешь ко мне на шаг, берегись…

– Не подойду! – заверила она, прижимая руки к груди. – Клянусь! Давай все забудем! Я не знаю тебя, ты – меня. Умоляю! Поверь!

Лавров подумал, зачем он здесь. Должно быть, затем, чтобы увидеть весь этот дурацкий спектакль, разыгранный Каретниковой для мужа. У него потемнело в глазах, и он вдруг понял: с ним что-то не так. Когда это началось? Еще до того, как он вошел сюда? Или ему стало плохо в шкафу от спертого воздуха, пропитанного запахом шоколада?

Время от времени на него наплывал какой-то странный туман с мельтешащими пестрыми пятнами, быстрыми и яркими, как солнечные зайчики; какое-то мгновенное оцепенение. Вжик!.. Клац!.. Какие-то молнии пробегали по комнате, какие-то ослепительные неуловимые зигзаги.

Лавров отер ладонью пот со лба и глубоко вздохнул. Наваждение отступило.

– Для верности я сделаю пару сногсшибательных кадров, подруга. Обожаю, когда мне позируют в неглиже красивые и состоятельные дамы. Не откажи!

Он достал сотовый и снял в разных ракурсах ошарашенную женщину и ее «бездыханного» супруга. Раз… два… три…

– Это будет моей гарантией и залогом твоего молчания, – подмигнул ей сыщик. – Если Каретников узнает, что я отпустил тебя, он перестанет мне платить.

Пусть Нелли продолжает считать его детективом, нанятым ее супругом, чем заподозрит, что он преследует свой интерес.

– Я меркантильный ублюдок, который печется только о собственной выгоде, – добавил Роман. – Вставай, собирайся. Я не могу оставить тебя здесь. Мужскую солидарность никто не отменял. Бедняга Каретников не заслуживает быть повешенным собственной женой на шнурке от полога, что бы он ни совершил. По крайней мере, не сегодня…

Глава 55

Едва Глория сомкнула веки, как очутилась в узкой расщелине между двумя скалистыми хребтами. Монотонно отбивал ритм ритуальный барабан, погружая в сон…

Сон во сне, который видишь как наяву, во всех красках и подробностях. Сознание никогда не отключается полностью. Бывает, что какая-то часть его дремлет, но другая в это же время работает.

Бам-м-ммм!.. бам-бам… бам-бам… бам-м-ммм!..

В барабанный бой вплетаются звоны золотого диска. Огромное, отлитое из желтого металла «Солнце» висит на цепях между каменными опорами рядом с диском поменьше. Это отлитая из серебра «Луна». Рядом – человек в белых одеждах с лицом медного цвета, раскосыми очами и орлиным носом. Мочку его левого уха оттягивает черная жемчужина размером с перепелиное яйцо. Перед ним на нефритовом треножнике курятся наркотические травы, клубится пьянящий дымок…

Человек кутается в плащ, изготовленный из кожи молодых девственниц. Это наряд жреца высшего ранга. Ему одному ведомы секреты бытия и смерти. Он – последний из посвященных в культ Бога-Ягуара, которому поклонялись его предки.

– Ай Апек!.. – зычно взывает меднолицый жрец. – Ай Апек!..

Бог должен подать знак, угодно ли ему принять жертву. Его круглый звериный лик отлит из золота, свирепо оскаленные клыки инкрустированы рубинами. Если на клыках выступит кровь, Бог-Ягуар готов принять подношение. Отказ же предвещает неисчислимые беды.

– Ай Апек!.. – вторит жрецу немногочисленная свита, почтительно застывшая в отдалении.

Каждый год сюда приводят самую красивую и знатную девушку, чтобы утолить любовный жар Ай Апека. Если Бог-Ягуар окажет милость, жертву бросят в глубокий, вырубленный в породе каменный колодец… и ее поглотит обагренный кровью «рот» Ай Апека. Он ненасытен, вездесущ и неуловим. Он – всюду и нигде. От его грозного ока ничто не укроется. Перед его огненным дыханием никто не устоит.

На рубиновых клыках Бога-Ягуара выступила алая капля, и жрец разразился ликующим криком. Вопль ужаса вырвался из груди девушки, которую под руки тащили к краю колодца. У невесты Ай Апека густые длинные волосы, белое лицо и богатая одежда, расшитая жемчугами и бирюзой. На ее голове – золотой венец, на ногах – золоченые сандалии. Она дрожит от страха, сопротивляется. Из разинутой «пасти» колодца веет жутким холодом. Сколько лететь до дна, не знает никто из смертных…

Что там, в глубине и мраке, поджидает красавицу? Жадные клыки и острые когти? Нежные удушающие объятия? Невыносимая боль? Сладострастный экстаз?

Жрец творит заклинания, и в колодец дождем сыплются золотые слитки, посуда, статуэтки, оружие, украшения, драгоценные камни. Все слегка поврежденное, сломанное. Вещи положено «убивать» перед тем, как преподнести Ай Апеку. Но девушку бросят в колодец живьем.

Бом-ммм!.. – звенит блестящий желтый диск. – Бом-м-ммм!..

Мелкой дробью рассыпаются барабаны.

– Ай Апек! – завывает свита. – Ай Апек!.. Прими наш дар!..

Девушка заглядывает в колодец и… теряет сознание. Ее приводят в чувство. Бог разгневается, если ему преподнесут бездыханную невесту. Красавице румянят бледные щеки, поправляют одежду, дают понюхать возбуждающее снадобье. Ей положено пылать восторженной страстью, а не трястись от ужаса. Что скажет Ай Апек, заполучив столь жалкое создание?

Трепет жертвы передается жрецу и его свите. Это острое сексуальное чувство, которым они награждают себя за длительное воздержание. После того как девушка упадет в колодец, им будет дозволено мысленно совокупиться с нею: ведь они – плоть от плоти, кровь от крови Бога… и разделить с Ай Апеком наслаждение – их законное право.

Каждый из них по-своему представляет «брачные игры» на дне священного колодца. Кто-то воображает голодного ягуара, терзающего горло и грудь «невесты». Кто-то видит чудовище, которое рвет девушку на части; кто-то – чудесного зверя, который увозит красавицу на своей спине в сияющий рай… а кто-то рисует жестокое насилие, учиняемое над несчастной «избранницей» хищным обитателем подземелья.