В гробу лежала Луси.

Артур дрожал, как в лихорадке. Меня охватило омерзение. Мне казалось, что передо мной была не Луси, а злой демон, принявший ее облик. Артур, вероятно, испытывал те же чувства. Его лицо было сурово.

— Скажите, это действительно Луси или демон, принявший ее облик? — обратился он к профессору.

— Подождите, вы все увидите сами, — ответил фон Гельсинг.

Я не мог оторвать глаз от Луси. Ее острые зубы, окровавленный рот с распухшими красными губами, налитые розовые щеки — все это было до такой степени противно, что к горлу подкатила тошнота.

Между тем фон Гельсинг достал из мешка операционный нож, тяжелый молоток и деревянный кол с обожженным концом. Когда все было готово, профессор обратился к нам:

— Раньше чем я начну свою работу, позвольте объяснить вам некоторые вещи. Когда человек превращается в вампира, умереть он не может. Число его жертв становится все больше, так как все умершие от укуса вампира в свою очередь тоже становятся вампирами. Их участь ужасна. Если бы вы, Артур, поцеловали Луси перед ее смертью или вчера ночью попали в ее объятия, все было бы кончено — вы бы стали одним из тех, о которых мы не можем говорить без отвращения. Злодеяния несчастной девушки только начались. Дети, кровь которых она пила, пока еще вне опасности, но в конце концов несчастные малютки погибнут и сами превратятся в вампиров. Если мы решимся убить Луси, эти дети будут спасены. К тому же мы дадим покой душе бедняжки… Итак, мои друзья, благословенна та рука, которая освободит Луси и избавит от дальнейших мук. Я готов исполнить этот долг, но среди нас есть человек с большими правами, чем у меня. Сознание, что он спас душу любимой девушки, послужит ему огромным утешением! Скажите мне, друзья, прав я или нет?

Мы посмотрели на Артура. Он сделал шаг вперед и, хотя лицо его было бледно и руки дрожали, решительно произнес:

— От всей души благодарю вас, профессор! Скажите, что надо делать, я колебаться не стану!

Фон Гельсинг положил руку ему на плечо.

— Не волнуйтесь, мой храбрый друг! Вот кол, которым вы должны пронзить сердце девушки. Я не хочу обманывать вас: дело это нелегкое.

— Приказывайте, — прошептал Артур.

— Возьмите этот кол в левую руку, направляя острый его конец в область сердца, а в правую — молоток. Когда я начну молиться, ударьте молотком по колу изо всех сил, он должен пронзить тело насквозь. Начинайте, во имя Бога!

Открыв молитвенник, фон Гельсинг стал громко и внятно читать. Решительным движением Артур приставил кол к телу Луси… Тяжело и глухо ударил молоток.

Тело в гробу стало корчиться, раздался ужасающий пронзительный крик. Острые зубы девушки стиснулись, изо рта потекла кровь… Но Артур, бледный как смерть, с застывшим лицом, продолжал свою работу. Молоток опускался равномерными тяжелыми ударами, кол проникал все глубже и глубже. Брызнувшая из раны кровь залила гроб. Фон Гельсинг продолжал читать молитву.

Наконец конвульсии прекратились. Страшная работа была выполнена…

Капли холодного пота выступили у Артура на лбу, молоток выпал из рук. Он был близок к обмороку. Прошло несколько минут, прежде чем мы решились взглянуть на гроб. Представшая картина так удивила нас, что мы не могли сдержать крика.

Перед нами лежала Луси, такая же, как при жизни, с выражением удивительной доброты на бледных исхудавших щеках. Лицо, несомненно, носило следы болезни, но все же это было ее милое лицо, хотя теперь на нем лежал отпечаток смерти.

Фон Гельсинг подошел к Артуру. Положив руку ему на плечо, он спросил:

— Теперь вы прощаете меня?

Артур обнял профессора и взволнованно ответил:

— Да благословит вас Бог за то, что вы вернули моей голубке ее бессмертную душу!

Нервы его не выдержали. Склонив голову на плечо профессору, Артур громко зарыдал. Мы все молчали.

Когда Голмвуд немного успокоился, фон Гельсинг сказал ему:

— Теперь, друг мой, вы можете поцеловать свою невесту даже в губы. Мисс Луси не вампир, она действительно умерла, и душа ее нашла вечный покой.

Нагнувшись, Артур поцеловал Луси. Затем профессор попросил его выйти из склепа вместе с Морисом. Оставшись вдвоем, мы отпилили часть кола, не вонзившегося в тело, отрезали голову умершей, наполнили гроб цветами, о которых фон Гельсинг говорил, что их запах отпугивает вампиров, и закрыли крышку гроба. Профессор запер склеп и передал ключ Артуру.

Солнце ярко светило, пели птицы. Казалось, природа ликует, да и у нас на душе было легко.

Мы направились к выходу, но фон Гельсинг остановил нас.

— Друзья мои, выполнена только первая и самая тяжелая часть нашей работы. Мы еще должны найти виновника всего этого ужаса и уничтожить его. Я собрал о нем некоторые сведения… Нам предстоит выполнить трудную и небезопасную задачу, поэтому я спрашиваю: желаете ли вы помочь мне? Верите ли вы теперь в существование вампиров? От нас зависит участь этого изверга.

Мы дружно обещали профессору содействовать во всем.

— Послезавтра в семь часов вечера соберемся у Джона. Он угостит нас обедом, а я привезу с собой двух своих друзей и изложу вам свои планы. Джон, — обратился ко мне фон Гельсинг, — я сегодня вечером уеду в Амстердам, завтра ночью думаю возвратиться, после чего мы сможем начать наши поиски. Объясню все, чтобы вы знали, чего ожидать, но предупреждаю вас: если мы зададимся целью истребить вампира, мы уже не будем вправе остановиться на полпути, придется довести дело до конца, несмотря ни на какие препятствия.

Глава XVII

ДНЕВНИК ДОКТОРА СИВАРДА

29 сентября. У меня дома фон Гельсинга ожидала телеграмма следующего содержания: «Буду сегодня вечером. Андрей уехал в Витби. Есть важные известия. Минна Гаркер».

Профессор был в восторге.

— Ах, миссис Минна — просто клад! — воскликнул он. — К сожалению, я не могу отложить своего отъезда. Надеюсь, Джон, вы встретите ее, привезете к себе и объясните причину моего отсутствия.

За чаем профессор передал мне дневник Андрея Гаркера и дневник его жены, который она вела до замужества.

— Прочитайте их, — сказал он, — только, ради Бога, не потеряйте. Они еще понадобятся. Все, что в них написано, может помочь нам. Прочитайте все и, если сможете еще что-нибудь прибавить от себя, — прибавьте. Вы, кажется, тоже ведете записи? Я бы очень хотел ознакомиться с ними.

Вскоре после отъезда фон Гельсинга я отправился на вокзал встречать миссис Гаркер. Я сразу узнал ее по описанию профессора. Объяснив ей причину его отсутствия и забрав багаж, в числе которого оказалась пишущая машинка, я привез миссис Гаркер к себе.

Она попросила разрешения зайти ко мне в кабинет немного позже. Сейчас принимаюсь за чтение дневника ее мужа, ведь профессор говорил, что дорога каждая минута.