– Очень на это надеюсь. Следователь мне кажется приятным человеком. Он так сочувственно со мной разговаривает. Но он такой молодой!
– Ничего. Мы тоже молодые, но вы же с мужем доверили нам это дело.
– Вы – да, но вы женщины. А он мужчина.
И Таня снова вздохнула.
– Следователь так и не смог ответить мне, зачем понадобилась эта бессмысленная жестокость. Зачем тому человеку было убивать Гуцу?
Подруги и сами не очень-то это понимали. Ведь заказчик и Гуца были в одной упряжке. Они были сообщниками, так к чему было устранять Гуцу?
– Наверное, заказчик опасался, что тот его выдаст. Или просто не хотел платить Гуце. Или он потребовал слишком много денег.
– Вот в том-то и причина, почему я сижу у телефона, – в третий раз вздохнула Таня. – Гуце поступил заказ на похищение Пашки от некоего третьего лица. Но кто этот тип – следователь не знает. Однако он велел нам с Андреем дежурить у телефона на случай, если похититель все же украл Пашку ради выкупа.
– У нас есть другая информация на этот счет. Невеста Гуцы упомянула, что ребенка могли похитить из-за наследства.
– Наследства? – удивилась Таня. – Какого наследства?
– Ты говорила, что семья твоего мужа не из бедных.
– Но сам Андрей со своей семьей не общается уже много лет.
– А кто вообще у него имеется из родных?
– Были отец, мачеха и младший брат. Отец – какая-то крутая шишка, крупный предприниматель. Но все они были очень недовольны, что Андрей стал встречаться со мной. И окончательно Андрей с ними порвал, когда женился на мне. На свадьбе их не было, и вообще с тех пор прошло уже почти двадцать лет, а никто из них ни разу нам даже не позвонил. Так что я не думаю, чтобы кто-то из них вздумал что-то оставить Паше, ведь они о его существовании даже и не знают!
– А ты не могла бы уточнить этот вопрос у Андрея?
– Хорошо. Когда он придет, я у него спрошу.
Придет? Андрея нет дома? Или он просто вышел ненадолго, например, в магазин? Сыщиц так и тянуло уточнить этот момент. Но потом они решили, что это не их дело, и промолчали.
– Ну а ты сама? – вместо этого спросила Кира у Тани. – С твоей стороны могло Паше наследство достаться?
– И с моей стороны Пашке наследовать тоже не за кем. Разве что за бабушкой, но она еще вполне бодрая.
– А сколько ей лет?
– Восемьдесят два.
– Возраст почтенный, – осторожно заметила Кира. – Рано или поздно это все же случится. А твоя бабушка не говорила, кому она собирается завещать свое имущество?
– Да что там завещать-то? – воскликнула Таня, но тут же притихла. – Разве что квартиру… И еще дачу…
– В-о-о-т…, – многозначительно протянула Кира. – Квартира-то большая?
– Нет, однокомнатная.
– А дача?
– Дача – просто старый домик. Правда, участок у нас большой, почти сорок соток. Дедушке еще в советские годы выделили эту землю от завода. Он был замдиректора, так что его на заводе уважали и участок дали приличных размеров. Впрочем, тогда это было очень далеко от города, транспорт не ходил, никто не хотел туда ехать. Но теперь там почти все вокруг застроено дорогущими коттеджами.
– Значит, и земля эта должна стоить не один миллион рублей.
– И даже, возможно, не один десяток миллионов. Смотря какой участок. У нас участок красивый, вид на озеро с него потрясающий открывается, сосны вековые, мы их не трогали – как росли, так и растут себе.
Такой участок должен был потянуть на приличную сумму.
– А Пашку твоего бабушка любит?
– Ну, конечно. Он мой сын. А меня бабушка любит больше других своих внуков. Она же меня фактически вырастила после смерти родителей.
– И много у нее других внуков?
– У дяди Кости двое детей, у тети Марины дочка, и у дяди Сережи трое детей от разных браков.
– Выходит, кроме тебя шесть соискателей?
– Нет, там немножко не такая ситуация. Квартиру бабушка завещает тете Марине: у той Светка уже большая, замуж вышла, а жить им с мужем негде.
– Ладно, квартира – тете Марине, а участок с домом?
– Не знаю, нам, наверное. Мы с Андреем с тех пор, как у нас Пашка появился, там каждое лето отдыхаем. В городе почти не показываемся. А если куда-то и уезжаем с дачи, то совсем ненадолго.
– А домик большой?
– Мы и бабушка там едва помещаемся.
– Значит, другие родственники туда уже и приехать не могут?
– Почему? Могут. Но вот с ночевкой и правда проблема получается.
– А если бы Пашки не было, то вы бы с Андреем на даче у бабушки так часто зависали?
– Нет, конечно. Это ради ребенка и свежего воздуха мы там постоянно торчим. Да и комната, которую сейчас Пашка занимает… то есть занимал… она была бы свободна.
Последние слова Таня выговорила явно через силу. Подруги хорошо ее понимали. Не так-то легко поверить в то, что люди, которых ты знаешь с малолетства, твоя кровная родня, задумали извести твоего ребенка, чтобы заполучить дачный участок. Вот только речь шла не просто о клочке земли, а о земле, которая стоила многие миллионы.
Если Пашки не станет, то Таня не будет так часто бывать на даче. Ее место займут другие родственники, у которых наверняка тоже есть маленькие дети.
– Нет, малыш только у Светки. Но он еще совсем маленький, год назад родился.
– И на даче еще не жил?
– В прошлом году – нет, а в этом они намекнули бабушке, что хотели бы приехать, да она им объяснила, что места нет.
– Наверное, они обиделись?
– Да нет, нормально восприняли. Бабушка ведь сказала: хотите жить – постройте себе маленький домик, земли полно.
Но одно дело – строить на своей собственной земле, и совсем другое, если эта земля еще не известно кому достанется. А следовательно, и строение на ней тоже будет принадлежать невесть кому.
Так что напротив имен тети, ее дочки и зятя подруги поставили жирные галочки. Этой троицей и их ребенком они завтра займутся в первую очередь. Но для очистки совести все же решили выяснить и о других наследниках. Оказалось, что Танины дяди – вполне обеспеченные люди, лишенные материальных проблем. К тому же оба дяди были по горло заняты на работе, так что глупости вроде похищения Таниного ребенка вряд ли им пришли бы в голову.
– А вот Светка – она могла, – откровенно призналась Таня. – И тетя Марина меня недолюбливает. Всегда говорила бабушке, что меня следовало в детский дом сдать.
– Да ты что?
– Правда, правда. Она такая злая! И дядю Костю, когда он бабушке деньги для меня давал, тоже осуждала. Мол, у него своя семья, свои траты. А на меня, коли уж мне не повезло сиротой остаться, нечего тратиться.