Антон Коноплянко вошел на кухню тяжелой каменной походкой, прямой и грозный, как статуя командора. Глаза его метали молнии.
– Валентина, – проговорил он резким, неприятным голосом, – где мои часы?
– Что? – домработница оторвалась от серебряных ложек, которые чистила, и повернулась к хозяину: – Какие часы?
– Вы прекрасно знаете, какие, – холодно процедил Антон. – Мои золотые швейцарские часы. Очень, между прочим, дорогие.
– Да я-то при чем? – растерялась Валентина. – Я ваших часов в глаза не видела! Уж не хотите ли вы сказать…
– Да, я хочу! – Антон повысил голос. – Я давно замечаю, что в доме пропадают вещи! Сначала моя золотая зажигалка, потом запонки с бриллиантами, теперь часы…
– Что? Пропали? Я не собираюсь это слушать! – вскрикнула домработница, трясущимися руками стаскивая передник, лицо ее покрылось красными пятнами. – Я работаю столько лет, и никогда ко мне не было претензий! Я работала в таких домах…
– Надо бы поинтересоваться, не пропадало ли у них что-нибудь! – перебил ее Антон. – Я обязательно позвоню!
– Можете звонить, кому хотите! – выкрикнула Валентина, протискиваясь в прихожую. – Пропустите меня! Я здесь не останусь ни на минуту! Это же надо, что придумал – часы у него пропали!
– А вас никто и не держит! – бросил вслед ей Антон.
Через минуту на кухню вошла бледная, как тень, Алена.
– Что здесь были за крики? – спросила она мужа слабым, неуверенным голосом. – Что случилось?
– Ничего особенного. – Антон убрал в карман мобильный телефон. – Я уволил Валентину. Она постоянно ворует!
– Что? Валентина ворует? – Алена села на стул, как будто ее не держали ноги. – Не может быть! У нее прекрасные рекомендации…
– Эти рекомендации гроша ломаного не стоят! – отрезал Антон. – В любом случае обсуждать здесь нечего, дело сделано!
– Но как же я без Валентины… – пролепетала Алена. – К тому же ты уезжаешь в командировку…
– Это совершенно необходимая поездка! – отрезал Антон. – Ты же знаешь, сейчас кризис, дела у моей фирмы идут не блестяще, поэтому я должен хвататься за любую возможность. Это ты можешь не думать о завтрашнем дне!..
– Зачем ты так! – остановила мужа Алена. – Ты же знаешь, я еще не совсем поправилась, мне будет трудно одной…
– Не волнуйся, малыш, – проговорил Антон, неожиданно изменив интонацию. – Я о тебе подумал. Я только что позвонил в агентство, они немедленно пришлют новую домработницу. Клялись, что это очень приличная женщина!
Не успел он договорить, как в квартиру позвонили.
– Ну вот, это, наверное, она! – проговорил Антон фальшиво-жизнерадостным голосом и пошел открывать.
Алена выглянула в прихожую.
На пороге стояла немолодая женщина, лицо которой снизу закрывал поднятый воротник плаща, а сверху – очки в старомодной оправе.
– Меня зовут Александра, – проскрипела она. – Меня прислали из агентства…
Алена тут же отпрянула от двери, так чтобы новая домработница не успела ее разглядеть.
– Ну вот, все устроилось! – сказал Антон, входя в спальню. – Очень приличная женщина, можешь на нее положиться!
Его жена лежала на кровати лицом к стене.
– Что-то мне нехорошо, Антоша, – слабым голосом сказала Алена, – ты уж сам введи ее в курс дела.
– Хорошо, хорошо, отдыхай! – муж погладил ее по плечу и ушел.
Через некоторое время Алена прислушалась. Муж хлопнул входной дверью, новая домработница гремела кастрюлями на кухне. Алена прокралась в ванную комнату, закрыла дверь, открыла краны и только тогда достала из кармана халата мобильный телефон.
– Лола? – проговорила она вполголоса. – Это я, Алена! Да, я! Тут у меня такое творится… Антон срочно уезжает в командировку и тут же ни с того ни с сего выгнал нашу домработницу. Я думаю, что он собирается сделать то, о чем мы разговаривали. Да, я думаю, прямо сейчас! Может быть, даже сегодня! Он вызвал какую-то подозрительную прислугу из агентства… жуткая тетка, по виду настоящая нацистка!
– Так! – деловито сказала Лола. – Начинаем операцию! Осторожненько покидаешь свою квартиру и едешь к Максиму! Главное, чтобы эта тетя тебя не разглядела!
В квартире Максима Лола и Алена встали рядом перед большим зеркалом.
– Ну, вроде бы похоже, – проговорила Лола, придирчиво оглядев отражение.
Перед тем она провели два часа, работая над своей внешностью. Она выкрасила волосы в один цвет с Аленой, наложила на лицо бледный грим, навела тени, подвела глаза, чтобы немного изменить их форму.
– Не очень-то похоже, – с сомнением протянула Алена.
– Ничего! – бодро возразила Лола. – Ты же сказала, что твой муж уехал, старую домработницу он уволил, а новая видела тебя только один раз, да и то мельком. Так что сойдет.
– А по-моему, так похожи! – сказал Максим. – Я тебя давно знаю, а и то не отличу.
– Вот видишь! – обрадовалась Лола. – Той бабе и в голову не придет, что это не ты. И вообще, имей в виду, люди больше обращают внимание не на лицо и внешность, а на мимику, жесты, голос…
Она немного ссутулилась, вяло потянулась, поправила волосы и проговорила Алениным голосом:
– Александра, принесите мне чашку чая… нет, есть я не хочу, у меня совершенно нет аппетита!
– Что, я правда такая? – обиженно проговорила Алена.
– Такая, такая! Ты не обижайся, человек себя не видит со стороны… ну ладно, мне пора ехать! Сегодня у нас с тобой будет трудная ночь!
– Удачи тебе! – серьезно сказал Максим и потянулся погладить Лолу по щеке, но Алена дернула его за руку.
– Эй, вот же я!
Дверь Алениной квартиры Лола открыла ключом, звонить не стала, чтобы сократить контакты с домработницей. Тем не менее, когда она вошла в прихожую, домработница выглянула из кухни и проговорила скрипучим унылым голосом:
– Это вы, Алена Сергеевна? Вы будете ужинать?
Несмотря на уверенность, которую Лола демонстрировала в разговоре с Аленой, сейчас она волновалась: удастся ли обмануть домработницу? То, что в прихожей было полутемно, играло ей на руку, тем не менее она встала вполоборота, прикрыв лицо волосами, и протянула капризным утомленным голосом:
– Нет, есть я не хочу, совершенно нет аппетита! Принесите мне в спальню чашку чая.
Она разделась, вялой походкой проследовала в спальню и села перед туалетным столиком, спиной к двери.
Через минуту вошла домработница с чашкой чая на подносе, остановилась на пороге спальни.
Только теперь Лола как следует разглядела ее. Седоватые мелко завитые волосы, узкие поджатые губы, старомодные очки в металлической оправе, закрывающие пол-лица. В этом облике было что-то ненастоящее, что-то от тех дежурных театральных старух, роли которых поручают начинающим актрисам. Самое же главное – у домработницы была осанка и пластика молодой женщины, плохо сочетающаяся с лицом и волосами. Великий режиссер Станиславский сказал бы свое знаменитое «Не верю!».