– Если не хочешь оставаться в Аргентине ради Карлоса и Эстер, подумай о Грейс и о ее свадьбе в следующем месяце.
– Удар ниже пояса, Рафаэль, – фыркнула Бет. – Когда ничего не помогает, остается играть на родственных привязанностях.
Он ухмыльнулся без тени раскаяния:
– И как, действует?
– Да, – неохотно согласилась она.
– Может, тебя утешит, если я скажу, что Грейс тоже непрерывно ссорилась с Цезарем, когда они только познакомились.
Бет удивленно подняла светлые брови:
– И что это доказывает?
В этот момент она так напоминала старшего брата, что Рафаэль с трудом удержался от смеха. Если бы Бет видела себя со стороны, она бы больше не стала отрицать принадлежность к семье. Сейчас она выглядела стопроцентной Наварро от пальцев ног до кончика носа.
– Что Наварро не так уж плохи, если Грейс сумела полюбить их за такое короткое время.
Бет запрокинула голову, чтобы смерить Рафаэля изучающим взглядом:
– Тебе нравится моя старшая сестра?
– Да, – без колебаний признался он.
Грейс, такая же живая, энергичная и прямолинейная, как Бет, очень подходила Цезарю, который порой бывал излишне авторитарным и заносчивым.
– Да ты не безнадежен, Рафаэль! – усмехнулась Бет.
– В каком смысле?
– В смысле твоей принадлежности к человеческой расе, а не к промышленной партии бездушных роботов, как я было подумала.
Рафаэль со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы:
– Ты зашла слишком далеко, Габриэла!
– И что? – На сей раз Бет предпочла не услышать, как он – наверняка намеренно – ее назвал. Но только на сей раз…
– Не давай мне повода доказывать тебе, до какой степени я не робот!
Бет снова пожалела, что глаза Рафаэля спрятаны за зеркальными стеклами очков. Хотя еще неизвестно, хотела ли она сейчас видеть его взгляд – наверняка такой же острый, как тон.
– Это должно меня напугать?
– Существуют гораздо более… приятные способы унять вздорную женщину, чем угрожать ей, – пробормотал Рафаэль.
Бет почувствовала, как в ответ на его слова по спине пробежал холодок. Но не страха, а возбуждения…
В этом заключалась причина, заставлявшая ее бесконечно бросать ему вызов. До сих пор ни один мужчина не вызывал у нее реакцию, хотя бы отдаленно похожую на ту, что она испытывала рядом с Рафаэлем. Его высокомерная красота, мощь атлетичного тела под безупречно сшитым дизайнерским костюмом, даже здоровый мужской запах, подчеркнутый туалетной водой с оттенками сандала и лимона, будоражили чувства. Она угадывала его присутствие в помещении до того, как он попадался ей на глаза. Не очень комфортное состояние для женщины, которая всегда считала, что относится к противоположному полу с разумной сдержанностью.
– Избавь меня от своей неандертальской философии.
В сдержанной улыбке Рафаэля не было юмора.
– Поверь, никто из женщин еще не жаловался на мои… методы.
Еще бы! Когда женщину «унимает» воплощенный соблазн, какие могут быть причины для жалоб? А вот Бет могла найти множество, но не желала выслушивать поучительные истории из жизни многочисленных пассий Рафаэля.
– Ну и дуры. – Она отвернулась и быстро зашагала в сторону дома.
Рафаэль пристроился позади, в двух шагах от нее. Легкое напряжение в низу живота подсказывало Бет, что он следит взглядом за покачиванием ее ягодиц и бедер в облегающих джинсах.
Невероятно, но Цезарь поддержал намерение Бет на следующий же день вылететь в Англию.
– Думаю, мы должны отпустить Габ… Бет, если таково ее желание, – спокойно прервал он возражения матери.
Бет даже растерялась от неожиданности. Она не сомневалась, что Цезарь встанет на сторону родителей. Может быть, здравомыслие Грейс все-таки оказало благотворное влияние на ее упрямого аргентинского жениха?
Она улыбнулась сидящему напротив за обеденным столом мужчине:
– Спасибо, Цезарь.
Он кивнул:
– Рафаэль поедет с тобой.
Похоже, она поторопилась с благодарностью:
– Я так не думаю…
– И ты полетишь на моем личном самолете.
– Довольно, Цезарь! – Упоминание телохранителя и личного самолета привели ее в негодование, которое только усилилось от ухмылки Рафаэля, несущего вахту в холле, но явно слушающего разговор. – В этом нет необходимости. Вылетая сюда, я взяла обратный билет на коммерческий рейс до Лондона.
– Карлос… – Расстроенная Эстер умоляюще взглянула на мужа.
– Тебе лучше принять предложение Цезаря, – тихо заметил он.
– Извините, но мне не нравится, когда что-то решают за меня, – с извиняющейся улыбкой сказала Бет. – И я не хочу, чтобы Рафаэль сопровождал меня повсюду. Мне это не нужно…
– Будь благоразумной, Бет, – спокойно, но твердо вмешалась Грейс, положив руку на плечо сестры.
– Я вполне разумна. – Бет понимала, что ее возражения выглядят скорее детским упрямством, чем аргументированными доводами. – Никто, кроме сидящих за этим столом и Рафаэля, не считает меня Габриэлой Наварро.
– Я знаю это наверняка, дорогая, – тепло улыбнулась ей Эстер.
Бет проглотила комок в горле, увидев, какой безусловной и безграничной любовью светится взгляд женщины.
– Да, но вы знаете, как мне трудно с этим свыкнуться.
Она уставилась в тарелку, не в силах справиться с потоком направленных на нее эмоций: отчаянной надеждой Карлоса и Эстер, братским неодобрением Цезаря, сестринским пониманием Грейс и насмешкой Рафаэля. – До тех пор пока Цезарь не найдет веских доказательств, я остаюсь Бет Блейк. А у Бет Блейк в Англии есть дом и работа.
Цезарь недовольно прищурился:
– Когда ты сказала, что хочешь лететь в Лондон, я подумал, тебе нужно закрыть дом и уволиться с работы, прежде чем переехать сюда насовсем.
– Не понимаю, почему ты так подумал. – Бет нахмурилась. – Я честно заслужила университетский диплом, мне нравится моя работа. С какой стати я должна все это бросить?
– Вероятно, потому, что у Габриэлы Наварро нет необходимости работать, – резко заметил Цезарь.
– Даже если будет доказано, что я Габриэла…
– Уже доказано.
– …я не собираюсь сидеть здесь без дела, как стриженый пудель… – Она замолчала, услышав из холла придушенный смешок. Непроницаемое лицо Рафаэля не убедило ее в том, что смех ей почудился. Наградив его долгим подозрительным взглядом, Бет повернулась и продолжила перепалку с Цезарем: Я не так воспитана, чтобы всю жизнь только и делать, что красить ногти.