– Кроме дураков, – многозначительно хмыкнул Костик, материализовавшийся из-за портьеры.
– Не обращайте на него внимания, – отмахнулась Марина. – Студент не в духе. Он хотел купить экзамен, а денег на взятку так и не нашел!
– Денег на взятку, денег на взятку, – прошипел Костик как заправский змей, – я-то переживу. А вот ты вряд ли переживешь свою старую грудь! Что, золотая рыбка, накрылись силиконовые губки?!
– Константин, – возмутилась Фаина, – что вы себе позволяете?! С какой стати?!
– Заткнись, придурок, – прошипела ему Марина.
– Тю-тю письмецо-то, – продолжал Костик, и я поражалась его внезапной наглости. – А в гробу смотрели?!
– Молодой человек! – возмутился Заславский. – Или вы покинете сейчас это помещение, или я за себя не ручаюсь!
– Драться нехорошо, – скривился Костик. – Тем более титулованным особам. Вы же у нас кто, граф? Нет? Князь? Тоже мимо! А, маркиз! Маркиз из погорелого театра!
– Почему это из погорелого? – опешил Заславский. – Театр наш жив и здоров, чего и вам желает.
– Щааз! – ухмыльнулся Костик. – Да чтоб я в такие маркизы…
Он не успел договорить, потому что к нему подошел Давыдов и сделал ему очень больно. Во всяком случае, я вскрикнула, когда увидела, как Артур неестественно вывернул хилую руку студента.
– Обстановка накаляется, – протер лысину носовым платком Дуло.
– Я полагаю, – взяла слово Фаина, – перед тем, как мы начнем пить, расставим все точки над «i».
Костика оттеснили обратно за портьеру, и она начала.
– Ни для кого больше не секрет, зачем мы здесь сегодня собрались. По воле моего усопшего мужа поместье с первого января отходит тому, кто найдет раритетное письмо Пушкина. Если письмо не будет найдено, то дома и угодья отходят другому заинтересованному лицу, которое пожелало остаться неизвестным. Не суть. Важно то, что письмо мы не нашли. Срок истекает. И мы должны с достоинством встретить поражение. Не берите пример с Константина, он всего лишь дворник. Человек, привыкший работать не головой, а руками.
– Подождите, – не поняла я. – Как это всего лишь дворник? Ваш племянник дворник?! Но он хоть учится?
– Ничему он не учится, придурок, – пробурчала Марина. – Это мой дальний родственник. Я его пожалела, устроила этого бездаря работать к Фаине, дура! Думала, свой человечек будет…
– Но зачем вы выдавали его за племянника?!
– Катя, – взял меня за руку Давыдов. – Это не важно.
– Как не важно?! – возмутилась я. – Тут все важно! Дуло, оказывается, вовсе не жених! Костик не племянник! Марина не твоя бывшая?!
– Его бывшая, – обрадовалась та, придвигаясь к нам ближе. – В этом можешь не сомневаться, детка. Хочешь, я скажу, на каком интимном месте у твоего благоверного родинка?
– Не хочу! – возмутилась я. – Это заговор какой-то, а не семья.
– Берем пример с вашей, – усмехнулась Фаина.
– А что с нашей? – струхнула я.
– Господин Заславский вам не отец! – торжественно выдал из-за портьеры Костик.
– Откуда он знает?! – возмутилась я.
Костик высунулся и радостно сообщил:
– Я спер из вашей сумочки паспорт, Екатерина Васильевна! И посмотрел. Заславский Иван! А вы – Васильевна!
– Как нехорошо вы поступили, молодой человек, – покачал головой Заславский. – Это наша семейная тайна. Екатерина! Мне безумно жаль, что ты узнала ее от чужих людей, а не от родного отчима!
«Голова без мозгов». Сцена пятая, действие второе. Или я что-то путаю?
– Ты от меня должна была узнать, что я не твой отец!
– Мексиканский сериал прям! – выдохнула Марина, залпом выпивая бокал вина.
– Да я это знала, – отмахнулась я. – Подумаешь, новость. Но душевно, – прокричала я внезапно, – мы очень близкие люди! Прям душевнобольные!
– Мы тоже, – вздохнул Дуло и сел рядом со мной с другой стороны. – Фаина Борисовна – необыкновенная женщина. И я не устаю говорить, что, как только она разрешит, я сразу сделаю ей предложение руки и сердца.
Фаина, вот бездушная Снежная королева, не проронила ни слова. Будто слова любви были адресованы кому угодно, только не ей. Мне стало жаль Степана Терентьевича. Хороший же мужчина, по большому счету, если особенно не придираться. Но на жалости далеко не уедешь! Если в жизни женщины был тот единственный мужчина, без которого ее мир опустел, то никакая новая любовь не восполнит утрату. Нет, заменить былую любовь ничем нельзя. Но разве нельзя попробовать начать жить заново?! Для того чтобы не ходить, окруженной пронзающим холодом, а дарить тепло хорошим людям, готовым тебя любить просто за то, что ты есть?! Со всеми твоими недостатками. А недостатков в Фаине пруд пруди! Достоинство одно – безупречный вкус. Нужно будет взять его на вооружение.
Иван Сергеевич сменил тему, почувствовав небывалую напряженность.
Я подумала, что для Фаины письмо тоже гораздо важнее чувств. И этим она схожа со своим пасынком. Мы вот со Степаном Терентьевичем совершенно другие!
– Я забыл принести фейерверки, – спохватился Давыдов, встал из-за стола и ушел.
– Ну и как он в постели? – наклонилась ко мне Марина. – У меня были мужики и получше…
– Я не собираюсь с тобой это обсуждать!
– Что? Тошнит? – участливо поинтересовалась она, решив меня довести до белого каления.
– Нисколько, – я показала ей язык.
Глупо, но временами я бываю жутко глупой и несдержанной. Еле сдержалась, чтобы не врезать ей пощечину!
– Может, тогда ты не беременна пятым ребенком? – подмигнула она мне.
Ах вот она к чему?! Я посмотрела на Заславского. Тот кинулся меня выручать, шагнул к Марине и принялся говорить той комплименты. Нет, если я иногда бываю глупой, то эта курица глупа по жизни постоянно. Она сразу схватила наживку! Мужская лесть – это всего лишь мужская лесть и ничего больше. Если мужчина говорит тебе, что ты неотразима, то это вовсе не значит, что он будет так думать и в следующие пять минут. В следующие пять минут у него будет другой тост и тостуемая, за которую он выпьет до дна, стоя. Но я была рада, что Заславский отвлек внимание Марины от моего положения. Обстановка действительно накалялась. Раздосадованные тем, что не нашли письма, родственники и друзья вдовы тихо переругивались друг с другом. А я сидела и думала, зачем все еще здесь сижу?!
– Письмо где-то в доме, – шептал Костик, которому позволили сесть за общий стол.
– Мы перекопали все, что было в доме, – заверила его Марина.
– Все, – кивнула Фаина, – кроме…
И она обвела взглядом нас.
– Кроме винного погреба, наверное.
– Если вы не против, – спохватился Дуло, – то я схожу в винный погреб.