Сварив кофе, я села с чашкой в одной руке и сигаретой в другой, сделала глоток, затянулась и ощутила блаженство. Ради таких моментов стоит жить на свободе. Тот, кто меня вчера подставил, просто не догадывается, какого врага он нажил. Мне его (а может — ее?) даже жаль, бедняжку. Месть моя будет ужасной.
Портить ощущение после кофе не хотелось, поэтому завтракать я не стала, быстро оделась и вышла на улицу.
Значит, так, сейчас подъеду к театру, заберу машину со стоянки, а заодно в театре потолкаюсь, может, что и выясню.
Мысль, что придется пилить через весь город в переполненном автобусе, радости не вызывала. Правильно, Танюша. Себя надо любить, себя надо баловать. Я вышла на обочину, махнула рукой и остановила машину. Слава богу, внешностью не обижена, значит, пешие прогулки на ближайшие лет двадцать мне не грозят, это точно. Водила попался очень даже симпатичный, милый пузан средних лет, среднего достатка. Всю дорогу что-то весело болтал, сыпал анекдотами, шутками и прибаутками. Даже телефончик свой дал, на всякий случай, шутник. Это меня несколько отвлекло от мрачных дум.
В этот утренний час театр казался неживым и пустынным, скорее — декорацией, чем работающим зданием. Парадный вход, естественно, закрыт. И где тут у них служебный? Я обошла огромное здание раз, затем второй. Ничего похожего. Странно. Только с третьего раза мне удалось разглядеть небольшую дверь. Интересно, открыта или закрыта? Лучше бы была открыта… Хотя можно, конечно, и отмычечкой, но среди бела дня в центре города это нежелательно. Славненько, дверь поддалась и, скрипнув, приоткрылась. Я шагнула внутрь и сразу же оказалась в прохладном полумраке. Потом поднялась по маленькой узенькой лестнице в святая святых — закулисную жизнь театра.
— Девушка, вам чего? — раздался скрипучий старческий голос за моей спиной. Я вздрогнула от неожиданности. Прямо кадр из фильма ужасов. Повернувшись, я увидела бабульку в сером халате со шваброй в руке.
— Здравствуйте, — улыбнувшись, я сделала шаг к ней навстречу. — Я журналистка Татьяна Майорова из газеты «Криминальный Тарасов». Вот мое удостоверение.
Произнеся все это, я полезла в сумочку за удостоверением. Конечно, липовым, но выписанным по всем правилам. В свое время я оказывала услуги главному редактору этой газеты Гарику Трухачеву, за что и получила в подарок «липку». Иногда, при острой нужде, я просила у него помощи в подстраховке, и он всегда был готов подтвердить существование журналистки Майоровой. Ну а я была готова поделиться с ним информацией, подкинуть острый сюжетик, помочь при разборках.
— Да не надо мне, лапонька, никаких бумажек, я тебе так верю. Такая красавица врать не станет.
После этих слов я в душе мучительно покраснела, проклиная свою работу и доверчивую наивность старушки.
— Я к вам по делу, бабушка. Мне поручили статью написать о происшествии, которое вчера случилось. С кем бы мне поговорить, начальство у вас есть?
— Дак, милочка, мы ж ничего не знаем, это же не наши, это гастролеры. У нас, слава богу, отродясь такого не случалось. Я, почитай, при театре состою уже двадцать лет, а ничего такого не бывало. Ну там морды набьют по пьяни, или одна актриса другой волосы повыдергивает из-за мужика. А чтоб смертоубийство… Вот был случай…
Бабулька собралась мне рассказать какую-то душещипательную историю, но времени у меня было не так уж много, и я прервала ее:
— Извините меня, пожалуйста, мне сегодня еще в два места попасть нужно. Вы уж, пожалуйста, подскажите, как мне дирекцию найти.
Бабулька, явно разочарованная таким поворотом дела, объяснила, как мне пройти в темном закулисье к кабинетам директора театра и главного режиссера, и я быстрым шагом двинулась в этом направлении, пока бабуся не начала досказывать свою историю.
На пятнадцатой минуте блужданий я поняла — заблудилась. Вообще-то я топографическим кретинизмом не страдаю, прекрасно ориентируюсь в любой местности, но сегодня все шло не так, сегодня явно не мой день. Впрочем, как и вчера. Хотя дело тут не во мне. Думаю, любой нормальный человек в сплетении театральных переходов, галерей, коридорчиков и тупичков ориентироваться не может. Интересно, сами актеры не теряются в своем закулисном лабиринте? А может, не один человек заблудился и погиб тут во мраке? И души этих несчастных бродят по театру? Как там у гастролеров — мюзикл «Призрак оперы»?.. До конца я его так и не досмотрела и, откуда там призрак появился, не поняла. Ну, значит, не судьба.
Дойдя очередной раз до какого-то перехода, я решила остановиться и, оглядевшись, во весь голос закричала: «Люди, ау… Товарищи, господа, граждане! Выведите меня отсюда». Гулкое многократное эхо ответило мне. Фу, слава богу, я услышала чьи-то приближающиеся шаги. Из темноты выдвигалось что-то маленькое, темное. Приглядевшись, увидела ту самую бабусю.
— Чего ты орешь как оглашенная у самой сцены? Репетиция вовсю идет, а ты шумишь… — сердито прошипела старушка.
— Уф, я заблудилась, полчаса туда-сюда хожу, а как выйти, не знаю…
Старушенция взяла меня за руку, затянула в какой-то проход, и через минуту мы уже были в освещенном фойе театра. Надо же, оказывается, я была буквально в двух шагах отсюда. Нет, в этих самых закулисьях без провожатого гулять не стоит. Я взглянула на свое отражение в огромном зеркале и улыбнулась: взлохмаченная, лицо в пыли, на волосах паутина, как будто я из катакомб выбралась, а не по театру разгуливала. Так, почистим перышки, и вперед, в приемную.
Директор театра походил на кого угодно, но только не на директора театра. Сухонький, лысенький дедок в профессорском пенсне, тихий и даже немного робкий.
— Деточка, вряд ли мы сможем вам помочь. Вам нужно обратиться к актерам мюзикла. Наших сейчас нет никого, все в отпусках. Монтировщики, билетерши — наши, тарасовские. Они гастролеров тоже не знают, те только два дня как приехали. Да и событие это, мягко говоря, большой удар по нашему престижу. Вряд ли кто захочет рассказывать чего-нибудь. Вы лучше спуститесь в репетиционный зал. Там сейчас вся гастролирующая труппа. Ну почти вся. Они репетируют перед вечерним спектаклем. Может, что нужное вам и расскажут.
— Скажите, а кто позвонил в милицию, не выяснили? Ну, может, вахтерша что-нибудь видела, билетерши заметили?
— Это вы, конечно, можете узнать, я вам через часок могу собрать весь обслуживающий персонал. Ну тех, кто вчера работал. Хотите?
— Нет, спасибо. Лучше я сама, так оно лучше будет. Вы меня только, пожалуйста, проводите в репетиционный зал, а то я опять тут у вас потеряюсь.
Мы с директором спустились по лестнице вниз, прошли пару галерей, свернули, снова спустились и оказались в огромном зале. Директор откланялся, а я осталась ждать в надежде, что репетиция скоро закончится. Что происходило на сцене, меня интересовало мало, я оглядывалась по сторонам, изучая людей, сидящих кое-где в зале, снующих по сцене, в проходах. Почему-то казалось, что вчерашний херувимчик-атлет из ложи где-то здесь, где-то рядом.