Черный Валет Мендоза. Убийца Слоана!
Бренч вскочил на ноги, расплескав воду по полу. Он отмахнулся от голоса Юджинии, заглушившего яростный рев в его голове. Но отмахнуться от грянувшего в потолок выстрела он не смог.
– Сядь, Макколи.
Ногти молодой женщины оцарапали предплечье Бренча, когда она отдернула его от Мендозы. Подняв руки, будто собираясь задушить Мендозу, Макколи резко повернулся к Юджинии. Она отпрянула, потрясенная и напуганная гневом, исказившим его лицо. Но в следующую секунду навела «старр» на грудь Бренча и еще раз крикнула:
– Сядь!
– Нет, черт побери, этот ублюдок…
– Я продырявлю руку, которой ты обычно стреляешь, Макколи.
Бренч знал, что Юджиния на это способна. В Эхо-Каньоне она весьма наглядно продемонстрировала умение обращаться с револьвером. Целую минуту они молча сверлили друг друга взглядами. Огромные руки Макколи были сжаты в кулаки, а зеленые глаза излучали такой ледяной холод, что могли заморозить горячую воду в лохани; Юджиния же стояла, упрямо выпятив подбородок, а в ее дымчато-голубых глазах плясали огоньки. Вокруг них сгустилась такая тишина, что потрескивание дров в печи казалось ревом гейзера.
Дженна лаконично спросила у Мендозы, где тот оставил лошадь, и послала мальчика привести животное.
– Теперь одевайся, Мендоза. Ты поедешь со мной.
– С удовольствием, chiquita, [19] – Испанец поклонился. – Никогда еще не встречал женщину, так страстно жаждущую моего внимания.
Напускное спокойствие Юджинии, попеременно следящей за ним и Мендозой, словно для нее привычным делом было наблюдать, как одеваются голые мужчины, только сильнее подогревало ярость, и без того кипящую в душе Бренча.
– Послушай меня, Юджиния…
– Тебе придется извинить меня, Макколи. Может быть, мы поужинаем как-нибудь в другой раз… если ты сбреешь эту жуткую бороду. Из-за нее кажется, что тебя самого должны разыскивать за преступление.
Бренч глубоко вдохнул, стараясь держать себя в руках. Нужно как-то объяснить ей.
– Ты не понимаешь, что делаешь. Я…
– Я прекрасно понимаю, что делаю, и если ты будешь продолжать мне мешать, я велю мальчику связать тебя и заткнуть рот кляпом. А теперь помолчи. И сядь.
– Юджиния…
– Сядь!
Пуля пробороздила воду в лохани Бренча и сделала дыру в стенке.
Макколи рухнул, словно камень, окатив Дженну мыльными брызгами. Вода тонкой струйкой фонтанировала из пробитой пулей дыры. Макколи всю жизнь учился контролировать эмоции. Он смотрел, как постепенно убывает вода, открывая на всеобщее обозрение его обнаженное тело, но видел только, как шанс расплатиться с Мендозой за убийство Слоана вылетает в сточную трубу.
Мендоза вытерся и направился к деревянной вешалке. Одеваясь, он не сводил глаз с молодой женщины, будто хотел удостовериться, что она наслаждается зрелищем. Бренч уверял себя, что догонит Юджинию, прежде чем та успеет скрыться с Мендозой. Он вглядывался в лицо молодой женщины, пытаясь понять, зачем ей понадобился этот парень. Мендоза мог обманом выиграть у ее отца крупную сумму или соблазнить ее сестру. Это не имело значения – ее мотивы не могут быть важнее, чем его собственные.
– Как ты узнала, что он здесь?
Она горделиво улыбнулась.
– Я просто спросила себя, кому легче всего заметить шрам на голом заду мужчины. Если бы подкуп мальчиков, прислуживающих в купальнях, не принес результатов, я бы, в конце концов, решилась на бордели.
Юджиния ни разу не опустила ресниц, ни разу не запнулась на слове, которое женщины ее круга не согласились бы произнести даже под страхом смерти. Она просто констатировала факты, какими бы они ни были: хочешь – слушай, не хочешь – дело твое. Бренч был поражен.
– Что ты собираешься с ним делать?
– Это тебя не касается.
– Дьявол, Юджиния, нам нужно поговорить об этом!
– Я же сказала: мне жаль, что так получилось с ужином, Макколи. Но делу время, а потехе час. Быть может, наши пути еще когда-нибудь пересекутся, и тогда я заглажу свою вину.
– Мне плевать на ужин. Нам нужно поговорить о Мендозе, – процедил Бренч сквозь зубы, силясь держать в узде свой ирландский темперамент.
– Тут не о чем говорить.
Мендоза галантно склонился перед Юджинией, обнажив в ослепительной улыбке белые ровные зубы.
– Вам, bella senorita, [20] я с радостью отдаюсь. – Он повернулся к Бренчу. – Не волнуйтесь, senor. Senorita необычайно нетерпелива, но я позабочусь о ее удовольствии.
Мендоза смотрел на Юджинию, как койот на жирного зайца. По крайней мере, так казалось Бренчу. Новая волна ярости захлестнула его.
– Предупреждаю тебя, Юджиния, если ты выйдешь отсюда вместе с ним та…
– Не нужно ревновать, Макколи. Я ведь сказала, что руководствуюсь исключительно деловыми мотивами.
Мендоза приложил ладони к сердцу.
– Будьте милостивы, senorita, а я ведь могу и поделиться.
Дженна и Бренч одновременно гаркнули:
– Заткнись, Мендоза!
Юджиния вручила мальчику моток веревки, висевший у нее на плече.
– Вот, Билли, свяжи моему пленнику руки, только крепко.
– В этом нет необходимости, – сказал Мендоза, улыбаясь уже не так радужно. – Я не сопротивляюсь.
Дженна резко повернулась к мальчику.
– Приступай, Билли.
Раздуваясь от гордости, мальчик взялся за дело.
– Он преступник?
Мендоза усмехнулся, но Бренч видел, что его уверенность тает.
– Нет, nino, [21] – сказал испанец, – леди неловко признаться в своих чувствах, но мы, мужчины, все понимаем, si?
Дженна проверила работу мальчика и кивнула в знак одобрения.
– Хорошо, Мендоза, давай выбираться отсюда. Держи веревку, Билли, мне нужна будет твоя помощь, чтобы привязать его к лошади.
– Конечно, мэм. Вы из полиции?
– Не совсем.
Мальчик вывел Мендозу через черный ход. Когда Юджиния тоже направилась к двери, Бренч снова вскочил на ноги.
– Юджиния!
Она повернулась. Ее взгляд заскользил по груди Бренча – белой от мыльной пены, которая облепила, словно жемчуг, рыжеватые волосы, – к узкой талии, подтянутым бедрам и крепким жилистым голеням. Когда Юджиния снова встретилась взглядом с Макколи, она слегка покачала головой.