– Но это все неважно. Конечно, я рад, дорогая. Я же говорил тебе, что хочу свою собственную бейсбольную команду, помнишь?
– Да, но это совсем не значило, что ты хочешь, чтобы именно я родила их.
– Кто же еще должен быть матерью моих детей, если не женщина, которую я люблю больше всего на свете!? – он поцеловал ее и вытер влагу, собравшуюся в краешках ее глаз.
«Господи, что же я делаю?!»
Отпустит ли его Эри, когда обо всем узнает? Она умная девушка. Он хорошо узнал ее за последние несколько недель и убедился в этом. Похоже, что она не станет слишком цепляться за него. Но все равно, она его жена, а он изменяет ей. Как он найдет мужество рассказать ей об этом?
В первый раз с того момента, когда он узнал, что тетя Хестер умрет, он был рад, что ее не было. Она бы хорошенько надрала ему уши за то, что он сделал. Тетя Хестер была самой благочестивой женщиной, которую он видел в своей жизни. Временами она могла вспылить, но не было женщины более богобоязненной, чем она. Он поблагодарил Господа, что ему не придется смотреть ей в глаза и рассказывать, что он отец внебрачного ребенка.
– Нетти, я должен у тебя кое-что спросить.
– Спрашивай, Причард, дорогой.
Она расположилась рядом с ним. Ее руки лениво рисовали круги вокруг его пупка. Хотя мысли его были заняты другим, его тело уже начало реагировать на ее прикосновения. Ее рука спустилась ниже, нежно прикоснулась к члену. Страсть огнем ударила ему в голову. Чувствуя, что он должен решить хотя бы одну проблему в их отношениях до того, как он позволит себе отдаться в ее нежный плен, Причард взял ее руку и сказал:
– Я должен знать, ты была еще с кем-то после нашего последнего раза?
– О Прич, я же обещала тебе, что я ни с кем не буду. Ты был так нежен со мной! Кроме того, теперь, когда у меня есть ты, мне не нужен никто другой, – она повернулась к нему и нежно поцеловала его губы. – Я люблю тебя, Прич. Ты веришь мне?
Он поцеловал ее в ответ, теряя голову в ее особенном аромате. Аромат, который он страстно желал каждый день, так же страстно, как желал ее тела.
– Да, я верю тебе.
Он отпустил ее руку и сладко застонал, когда она обвила пальцами его возбудившуюся плоть.
Сегодня, когда он вернется домой, он расскажет Эри, что хочет снова стать свободным. Он расторгнет брак, женится на Нетти и переведет ее на маяк. Тогда она будет в его постели каждую ночь, все ночи. Он будет знать, что она принадлежит только ему.
Эри уже залезла в постель, когда в дверь постучали.
– Можно мне войти, Эри? Пожалуйста! – позвал Причард.
Она закрыла глаза, пытаясь скрыться от страха и боли, которые неожиданно вспыхнули в ее голове. Это не тот ли момент, которого она боялась с самой свадьбы? Причард устал ждать и теперь хочет сделать ее своей женой не только на бумаге? Ей вдруг захотелось подпереть дверь чем-то тяжелым, спрятать голову под подушку и притвориться, что она ничего не слышит. Или крикнуть ему, чтобы он оставил ее в покое. Но было бы нечестно просто не открыть дверь и не поговорить с ним. Кроме того, в последнее время уж слишком часто она стала убегать от проблем.
– Входи.
Дверь открылась, и ее муж вошел в комнату. Длинная ночная пижама, в которую он был одет, делала его похожим на маленького мальчика, потерявшегося в ночном доме. Он остановился. Эри зажгла лампу.
Вспыхнувший фитиль создал тени в дальнем углу комнаты. Причард осмотрелся. Комната была похожа на саму Эри – утонченная, женственная. Гораздо более аккуратная, чем хижина Нетти.
– А ты неплохо устроилась, – сказал он. – Уютно.
Эри наблюдала, как он подошел к трюмо и взял фотографию ее родителей. Она чувствовала, что он не торопится рассказать, зачем пришел, и надеялась, что если она не поможет ему, то он вернется в свою постель. Один.
– Ты счастлива здесь? – спросил Причард.
Здесь – это в Орегоне? Или в этой спальне? – Эри попыталась понять, что он имеет в виду. Она колебалась, не зная, говорить ей правду или нет. Если она скажет, что счастлива, это может подвинуть его к мысли потребовать, чтобы она исполнила супружеский долг. А если нет, не потребует ли он расторгнуть брак?
– Мне нравятся лес и океан, – начала она уклончиво. – Я никогда не видела такой прекрасной природы. Люди здесь тоже очень добрые – Кельвин и его мальчики, доктор Уилле, преподобный Кетчем и его жена. – Она специально не упоминала имени Бартоломью, боясь, что он заметит дрожь в ее голосе. – Миссис Гудман так по-матерински меня приветствовала! Ты видел фиалки, которые она мне подарила? Я поставила их в гостиной на окно. Там им будет достаточно света.
Ее рассказ прервался. Причард так и ни разу не взглянул на нее. Сегодня он похоронил свою тетю, единственного кровного родственника на всем Западе. Может быть, он чувствует печаль и одиночество? А она думает только о себе! Обругав свое бесчувствие, она поднялась и подошла к нему, ступая по холодному полу.
– Причард, мне очень жаль, что тетя Хестер умерла. Я знаю, ты любил ее и…
– Да, нет, не очень.
Он повернулся и улыбнулся ей, застенчиво и многозначительно одновременно.
– Я использовал поездку к тете Хестер как предлог убраться из Миссури, – он прислонился к трюмо, пальцами перебирая зубья ее расчески, и продолжил:
– Видишь ли, когда я был мальчиком, каждый раз, когда произносилось имя тети Хестер, меня выгоняли из комнаты и все начинали разговаривать шепотом. Я хотел узнать, какой такой большой и страшный секрет связан с ней. Однажды мама получила от нее письмо из Орегона. Мама выбросила письмо, даже не читая его. А я вытащил его из мусорного ведра и уволок к себе в комнату. В нем тетя Хестер писала своей семье, что она вышла замуж за Бартоломью. Я думаю, что она надеялась на то, что такой удачный брак позволит ей получить прощение за что-то ужасное, что она сделала. Она много писала в своем письме о том, как прекрасно в Орегоне. В Миссури тоже много деревьев. Но, судя по письму, орегонские деревья казались ей особенно высокими и толстыми.
Причард положил на место расческу и экспрессивным жестом показал, какими толстыми бывают деревья.
– Родники здесь чище, горы выше, а небо синее. Здесь больше оленей, медведей. Здесь все лучше. Можно было подумать, что это и есть земной рай, – он сел на кровать Эри, не прерывая свой рассказ. Эри тоже села. Она прислонилась к балкам кровати и спрятала свои босые ноги под одеялом. А Причард продолжил:
– А дядя Барт, она так писала о нем! Он такой сильный. Он делал на ферме всю работу сам, а еще и ухаживал за родителями. Тетя Хестер считала его самым добрым и душевным человеком из тех, кого она встречала в своей жизни, – он пожал плечами. – По крайней мере, она хотела, чтобы семья представляла его таким. Меня она точно в этом убедила. Ты знаешь, что когда он был моложе, а мама его еще была здорова, они вдвоем с зятем целое лето валили лес в Бенде?