– Уже раздобыл? – обрадовался друг. – Молодец, оперативно сработал. То есть? Это точно? Понятно.
Воронов опять положил трубку около тарелки с так и не тронутым мясом и пояснил:
– Андрей начал работать по Яншину и тут же получил сообщение. Час назад на улице Волокова возле дома четырнадцать маршрутка сбила мужчину. Тот скончался на месте. В кармане погибшего обнаружен паспорт на имя Дмитрия Федоровича Яншина. Шофер уверяет, что человек, ставший жертвой наезда, стоял на остановке автобуса, а потом вдруг сделал резкий шаг вперед и упал прямо под колеса его «Газели».
Я вздрогнул.
– Я ехал в кафе около двух часов, попал в пробку, проклял все на свете. Когда точно погиб Яншин?
– В двадцать ноль-ноль, – уточнил Макс.
– Я ушел от любовника Ореховой примерно в половине восьмого, – продолжал я. – Дмитрий в процессе нашей беседы выпил бутылку дешевого крепленого пойла, окосел и заснул. Чтобы дойти от его дома до улицы Волокова, человеку в нормальном состоянии надо минут пять-семь. Как он смог протрезветь за столь короткий срок?
Аня потянулась к чайнику.
– Считается, что за три часа организм перерабатывает дозу, эквивалентную двум кружкам пива, стакану сухого вина или пятидесяти граммам водки. Но все индивидуально, и надо учитывать много факторов: вес человека, что и когда он ел, его психическое состояние. Встречаются люди, которые почти мгновенно справляются с опьянением, а другие, наоборот, засыпают, лизнув чайную ложку сидра, и потом сутки храпят. Непонятно также, какое количество промилле несовместимо с жизнью. Промилле – это показатель содержания алкоголя в крови. Если анализ определил, что он равен единице, это означает, что на один литр крови приходится один грамм спиртного. Еще недавно медики считали, что цифра в пять промилле является смертельной. Но некоторое время назад у одного индивидуума показатель составил девять и четырнадцать сотых. Можете мне не верить, но мужик выжил.
– Наверное, это был наш человек, россиянин, на отдыхе по системе «все включено», – хмыкнул Макс.
– Нет, – возразила Аня, – европеец.
– Выходит, Яншин нализался, но довольно быстро очнулся, пошел за добавкой и угодил под микроавтобус, – сделал вывод Макс. – Винище у него в организме еще бурлило, внимание притупилось. Может, ему водки захотелось, бормотуха показалась слабой или противной.
– Вино в самом деле выглядело мерзко, – согласился я, вспомнив, как выливал его в раковину. – Цвет невразумительный, пахло от него мерзко, как от сухого напитка. Кстати, паров спирта я не уловил.
Аня начала вытирать салфеткой пальцы.
– Яншин погиб сразу после беседы с тобой. Странно, однако.
Я показал на ее айпад.
– Еще более удивительная информация содержится в твоем отчете.
У Макса опять ожил сотовый. Воронов взял трубку, с кем-то поговорил, потом посмотрел на нас с Аней.
– Как цитирует мой начитанный племянник: «Все чудесатее и чудесатее делается»? – спросила эксперт.
– Спустя пару минут после того, как Ваня ушел, Дмитрий сделал звонок из своей квартиры на мобильный, которым владеет некий Николай Николаевич Николаев, проживающий по адресу: Тверская улица, дом один, – сообщил Макс. – Разговор длился тридцать секунд. Сейчас телефон отключен, абонент недоступен.
– Понятненько… – протянула Аня. – Фальшак. Симка приобретена на радиорынке у черного дилера, который не спрашивает паспорт у покупателя. Похоже, Яншин был не пьян, ему велели идти на остановку, и прогулка очень плохо для него закончилась.
Через шесть дней после совместного ужина в кафе с Максом и Анной я стоял в небольшой комнате, одна из стен коей представляла собой стекло. В другом, прекрасно видном мне помещении за столом, на котором стояли чашки с кофе и вазочка с печеньем, сидели Макс, Аня и Вероника Григорьевна Гудкова. Я поднял руку и нажал на черную кнопку в стене. Комнатенку наполнил голос Воронова:
– Уж извините нас, приходится беседовать не в самых комфортных условиях. Вам не душно? Может, включить кондиционер?
– Не надо, – отказалась старуха, – я боюсь сквозняков.
– Тогда кофеек, – любезно предложила Аня. – Не растворимый, эспрессо.
– Давайте, – согласилась Вероника Григорьевна. – Погода на редкость противная, промозглая.
– Хотим проинформировать вас о ходе расследования по факту самоубийства Нины Ореховой, – завел Макс. – Как вы себя чувствуете? Врача не надо приглашать?
– Говорите, молодой человек, – велела Гудкова. – Навряд ли меня что-то после известия о кончине Нины поразит, самое худшее уже случилось.
– В разговоре с господином Подушкиным вы упоминали, что дочь изредка навещала вас в отеле, – начал Макс.
– Словечко «изредка» прозвучало осуждающе, – скривилась Вероника Григорьевна. – Нинуша занятой человек… была. Никак не могу научиться говорить о дочери в прошедшем времени, все кажется, что она просто уехала на съемки в другой город. Нина прибегала ко мне, когда выдавалась свободная минутка, я понимала, что у девочки много дел, поэтому не обижалась. Женщинам живется непросто – работа, семья…
Аня пододвинула поближе к пожилой даме вазочку с печеньем.
– Простите моего коллегу, он не хотел обвинять Орехову в невнимании по отношению к матери. Мужчины эмоционально тупы, не улавливают оттенков в чувствах, могут ранить словом. Нина появлялась в гостинице поздно вечером?
– Да, – подтвердила Вероника Григорьевна. – За дочкой охотились папарацци, а она не хотела делиться с широкой общественностью подробностями личной жизни. Некоторые звезды, наоборот, даже в свои спальни журналистов пускают, открывают перед ними все шкафы, хотят добиться еще большей известности, а Нина не жаждала дешевой популярности. И она уважала мое спокойствие, понимала: как только пресса разнюхает, кто ее мать, прости-прощай моя тихая жизнь. Начнут репортеры телефон в «Одеон Релаксе» обрывать.
– Но в день самоубийства Нина приехала, не предупредив вас. И в то время, когда вы уже спали, – вступил в разговор Макс. – Это необычно, да?
– Нехарактерно, – согласилась Гудкова. – Но когда человек задумал уйти из жизни, можно забыть о привычках.
– Не могу понять, почему актриса решила использовать для суицида ваш отель, – продолжил Воронов. – Она же была хорошей дочерью.
– Лучшей! – воскликнула Вероника Григорьевна.
– Неужели Нина не понимала, какой удар наносит вам? – несся дальше Максим. – Вдруг мать рано утром случайно заглянет в четвертый номер, а там – тело мертвой дочери в ванной… Это же мощнейший стресс, в особенности для женщины пенсионного возраста. Сухоруков был в командировке, его жена вполне могла свести счеты с жизнью у себя дома. Почему Нине не пришло в голову, что на место происшествия примчатся полицейские, пресса, поднимется шум?