– Ага, теперь понятно. – Джексон кивнул. Итак, много лет назад между Вивьен и Эйданом Кавана была любовная связь. Это объясняло, почему они так быстро оказались в одной постели в ту ночь после бала-маскарада. – Старая любовь умирает тяжело?
– Что-то вроде этого, – коротко и сухо проговорила леди Уитлок, явно не желая больше говорить на эту тему. Потом она опять аккуратно сложила руки на коленях и добавила: – В ту ночь в Бингем-Холле я подстроила все так, чтобы вас застали в спальне Вивьен. Это я послала вам записку от ее имени.
– Вы послали мне записку? – Вдруг Джексону все стало ясно. Это прекрасно объясняло, почему Кардуэллы, а также сама леди Уитлок вдруг оказались глубокой ночью в комнате Вивьен. Изворотливая женщина манипулировала не только жизнью своего сына. Она также совершенно не задумываясь решила вовлечь в свою игру и его собственное будущее. К счастью для леди Уитлок, ее план совпал с тем, чего хотел сам Джексон Харлоу, иначе он бы незамедлительно обрушил на мать Эйдана свой гнев за то, что она попыталась погубить его. Он в любом случае заставит ее заплатить солидное денежное вознаграждение за эту подлость, масштаб которой, к удивлению Харлоу, произвел на него сильное впечатление.
– Вы бессердечная женщина, леди Уитлок, – сказал он вслух.
– Это не имеет никакого отношения к делу. Что ж, мистер Харлоу, мы договорились?
Джексону надо было как можно скорее жениться на Вивьен. Тогда у него появится огромное количество времени, чтобы спокойно перечитать бумаги ее отца и найти свидетельство о собственности на алмазные копи. Которые, впрочем, и так будут по закону принадлежать ему. У него были связи, и он мог достать специальное разрешение на брак. На самом деле Харлоу мог сам жениться на Вивьен в субботу. И тогда всем его несчастьям пришел бы конец. Он бы бросил задыхающийся семейный бизнес и своих братьев и начал новую жизнь, имея алмазные копи и красавицу жену. Он бы отвез ее в Париж. В Италию. Может быть, даже в Нью-Йорк. Если честно признаться, ему на самом деле хотелось, чтобы Вивьен поскорее оказалась рядом с ним.
– Да, леди Уитлок, думаю, что мы договорились. Сегодня я увезу ее из города.
Леди Уитлок с интересом посмотрела на него. На ее лице появилось настороженное выражение.
– Что вы собираетесь предпринять? Ее дядя не позволит ей выйти из дома до самой свадьбы. Лорд Кардуэлл боится, что она не сможет вести себя так, как подобает настоящей леди. Вы же не можете просто постучать в дверь их дома и попросить Вивьен бежать вместе с вами.
Джексон послал ей свою ослепительную улыбку, способную растопить даже самое холодное женское сердце. Он заметил, что леди Уитлок вздрогнула от неожиданности.
– А вот тут мне потребуется ваша помощь, – непринужденно сказал Харлоу. – Вивьен вряд ли откажет своей будущей свекрови, если та пригласит ее к себе, чтобы помириться перед свадьбой. Я не прав?
– Мне нравится ваш образ мысли, мистер Харлоу. – Она победоносно улыбнулась. Ее серые глаза засверкали.
– Я не сомневался, что мы поладим с вами, леди Уитлок, – сказал Джексон и затем начал более подробно обсуждать с ней детали плана.
В то утро Вивьен сидела за изящным секретером в красиво обставленной комнате, которую Кардуэллы сивели под ее спальню, и думала о предложении Джексона. Ей казалось, что будет лучше, если она примет его и навсегда покинет Эйдана и его злобную мать. Брак с Харлоу представлялся ей сейчас самым простым выходом из ужасной ситуации, в которой оказались она и Эйдан. Однако что-то мешало Вивьен поступить именно таким образом. Что-то изменилось в тот день, когда она побывала в кабинете Джексона. Может быть, это случилось после того, как он поцеловал ее. Вивьен не могла представить, как она станет женой мужчины, чьи поцелуи оставляли ее совершенно равнодушной. И к тому же заставляли ее испытывать явную вину перед Эйданом.
Хотя Эйдан и не заслуживал того, чтобы она хранила ему верность.
Или, возможно, дело было в их вчерашнем безумном поцелуе на веранде. И в том, как Эйдан сжал ей руку, пытаясь ободрить, когда их опять поймал ее дядя. Если бы только она могла заставить его поверить ей, то у них появился бы шанс вновь обрести потерянное счастье. Тот поцелуй вчера вечером зародил в сердце Вивьен слабую надежду, что у их брака еще есть возможность стать настоящим союзом двух любящих людей. Чувства, которые они когда-то испытывали друг к другу, никуда ни исчезли. Эйдан старался задушить их, но они порой прорывались сквозь напускную маску холодности, как тогда, во время музыкального вечера в Бингем-Холле, или в ту ночь, когда их поймали в ее спальне. Были ли эти чувства достаточно сильными, чтобы они в итоге преодолели все препятствия, которые встретились им на пути? Да, иначе и быть не могло. Эйдан просто не мог целовать ее так и не ощущать настоящей любви.
Или мог?
Он пробуждал в ней такие сильные чувства. И Вивьен знала, что все еще любит и желает его. Несмотря на все, что случилось. Несмотря на все эти годы, проведенные в одиночестве. Они смогут быть счастливы, только если Эйдан поверит ее словам. Но Вивьен сомневалась, что это когда-нибудь случится.
Ее мысли обратились к другому, не менее важному для нее делу. Этим утром Вивьен собрала все письма, которые послал ей отец за последние годы, и стала внимательно их перечитывать, одно за другим, пытаясь отыскать в них что-то необычное – например, намеки на неприятности с судовладельческой компанией, на которую он работал, или любые двусмысленные слова и фразы. Однако пока у нее ничего не получалось. К разочарованию Вивьен, все письма были совершенно обычными.
Джексон сказал ей, что ее отец стал владельцем прибыльных алмазных копей. Однако Вивьен пока не находила этому доказательств. Ни одного даже самого тонкого намека.
Вивьен не могла поверить в то, что отец был способен получить такое богатство и ни словом не обмолвиться ей об этом. Если то, что ей сообщил Джексон, было правдой, значит, это бесценное приобретение отец совершил сравнительно недавно, поскольку он обязательно сообщил бы ей об этом, когда в последний раз приезжал в порт. Это случилось за два года до того, как его корабль предположительно достиг побережья Южной Африки и повернул обратно, держа курс на родную Ирландию. Его письма во время этого путешествия были такими же, как и всегда. Он спрашивал о ее здоровье, о том, как себя чувствует Агги, просил написать ей обо всем, что происходит в Голуэе. Отец описывал ей красоты Африки и желал, чтобы однажды она увидела этот континент собственными глазами. Он ни разу не упоминал Дэйвиса или Майлза Харлоу.
В итоге непрочитанной осталась только записка, сопровождавшая деревянную шкатулку, которую капитан Монтгомери послал ей как раз перед тем, как его корабль исчез. Последние слова, которые отец написал ей:
«Моя дорогая Вивьен!
Я посылаю тебе эту деревянную шкатулку, потому что мне она показалась прекрасным образцом искусства Южной Африки. Я знаю, что ты будешь хранить ее и держать в целости и сохранности до тех пор, пока я не вернусь. Держи ее рядом с собой, копи в ней драгоценности. Она имеет очень большую ценность. Когда я вернусь, все тебе объясню. Я очень тебя люблю.