– Ну, резоны, конечно, в этом есть, – сдержанно согласился Гуров. – Но почему бы не предположить, что мы знаем только часть здешней мифологии? Что, если существует менее известная порция мифов, повествующая, например, о том, что клад кем-то был найден и спрятан на территории хутора?
– Хм-м… Вон ты куда загибаешь! Тоже верно… Знаешь, мне кажется, нам тут нужно не столько копаться в обстоятельствах здешних происшествий, сколько набирать информацию о сокровищах и тех, кто их искал. Кстати, об Ананасе! А что, если он еще в тюрьме получил на этот счет какие-то наводки и, приехав сюда, слишком близко смог подойти к кладу?
Откинувшись на стуле, Лев отодвинул пустые тарелки и, отказавшись от добавки, предложенной Раисой Григорьевной, поддержал это предположение Стаса.
– Очень даже может быть. В общем-то, думаю, ты прав. Углубляться в детали здешних происшествий – только время терять. Надо расширять круг поиска. Надеюсь, завтра что-то дельное про этого Ананаса нам сообщат. Или Песчанцев, или Жаворонков – я сегодня с ним созванивался. Петро, кстати, звонил. Интересовался нашими делами… Считает, что слишком медленно работаем.
– Чего-о-о?!! – У Крячко от возмущения даже дыхание перехватило. – Пусть сам приедет и покажет класс, деловая колбаса! Тоже мне, ас сыска, едрена кочерыжка! Нет, ну, надо же, какая борзота! Мы тут всего-то третий день – а он уже результаты требует. Полный отпад… Ну а у тебя-то что? Твои как изыскания? Есть что-то реальное?
– Кое-что обнаружилось. Причем именно в Ведьминой балке… Правда, не знаю, насколько это поможет ускорить расследование. Короче, нашли мы там такое!..
Нынешним утром вместе с Пал Палычем Гуров посетил родственников и Хамидова, и Трофимовой, и Дольчука, и Конопленко. В плане личностном – о том, что собой представляли эти люди, об их последних днях перед исчезновением, Льву поведали с переизбытком. А вот о том, что реально могло дать хоть какую-то зацепку в расследовании их исчезновений, услышать так и не довелось. Из-за этих подзатянувшихся бесед, в ходе которых хуторяне в большей степени старались излить душу, нежели прояснить ситуацию, свои запланированные на этот день разъезды Гуров был вынужден провести в ускоренном режиме.
Поскольку чего-то более подходящего, в смысле средства передвижения, на тот момент в Брутах найти не удалось, староста предложил Льву как альтернативу свой старенький «ИЖ-Планета» третьей модели с коляской и сам же взялся доставить опера в «любую точку района и области». Не страдая снобизмом, Гуров охотно согласился на этот вариант. Он бы согласился ехать хоть на чем, даже на «инвалидке», лишь бы достаточно оперативно прибыть на ней из «пункта А в пункт Б».
Перед выездом Лев настоял на покупке десятилитровой пластиковой бутыли девяносто второго бензина у местного подпольного (для налоговой, разумеется) «перекупщика-перепродажчика» горючего. Правда, за бензин тот запросил полтора номинала, но Гурова это не смутило. По его мнению, в таком ответственном деле «халявщина» была бы контрпродуктивна – ездить предстояло много, и ужимать себя по километражу пробега очень не хотелось. Дабы не напрягать «коммерсанта» – о том, кто такой Гуров, тот наверняка был уже в курсе, – покупать горючее пошел сосед Пал Палыча.
Удовлетворенно крякая, Яшков долил в бутыль со стакан автола и, перемешав его с бензином, аккуратно опрокинул ее в бензобак. Когда с первого же нажима ногой на кикстартер мотоцикл уверенно затарахтел, выбрасывая из выхлопных труб клубы синего дыма, он объявил:
– Ну, вперед!
Ввиду полной раздрызганности пассажирской части сиденья на самом мотоцикле, Гурову пришлось сесть в коляску, испытывая некоторые сложности, поскольку его ноги не умещались в тесноватом пространстве люльки. Пал Палыч включил передачу, дал газу, и мотоцикл, издав решительное «р-р-р-р-р-р», помчался по неровному проселку в сторону холма Плетюха.
До места назначения они доехали всего минут за десять. Выбравшись из коляски и разминая ноги, Лев озирал лишь кое-где поросшую травой каменистую громаду, напоминающую разрезанное поперек вареное яйцо, островерхую половинку которого поставили на попа. В высоту холм был не менее тридцати метров. Примерно столько же и в поперечнике.
Обойдя его со всех сторон, чего-то особенного в этой каменной шишке, сверху донизу испещренной трещинами, всевозможными бороздами, ямами и острыми углами, Гуров не усмотрел. Холм как холм. Каких-либо характерных следов, говорящих о том, что здесь кто-то что-то или раскапывал, или закапывал, или проводил некие обряды типа чернокнижных, не обнаруживалось даже приблизительно.
– Не думаю, что здесь может обитать хоть какая-то уважающая себя нечистая сила, – взобравшись на самую верхушку Плетюхи, резюмировал Лев в ответ на сентенцию Пал Палыча о том, что связанных с этим холмом тайн не счесть. – Да и клада здесь наверняка никогда не было. Едем к Ведьминой балке.
И снова трудяга «ИЖ», издавая деловитое урчание мотора, помчался по степному простору, поросшему высокой травой. Балку они увидели издалека. Эта вытянутая, поросшая травой низменность с довольно крутыми склонами, дугой уходящая в сторону Дона, смотрелась живописно и даже отдаленно не несла в себе отпечатка какого-то колдовства.
– Ну, и чего ее обозвали Ведьминой? – подойдя к краю склона, риторически вопросил Гуров. – Место красивое, привольное, смотрится даже лучше, чем Плетюха.
– Тут кое-где в склонах есть непонятные норы, которые ведут неведомо куда. Говорят, и под Плетюху, и дальше… – чему-то сдержанно улыбаясь, пояснил староста. – И, что интересно, одни время от времени пропадают, другие, наоборот, появляются. Вот, около Бесова камня года три назад нашли нору, куда пролезть мог бы и взрослый. А сейчас, говорят, ее вообще не стало.
На вопрос Льва о Бесовом камне Пал Палыч пояснил, что ближе к верховьям балки, на самом ее краю лежит черная каменная глыба, о которой ходят не вполне добрые слухи. По мнению некоторых старожилов, если какое-то время посидеть на этом камне, можно очень серьезно заболеть.
На предложение Льва съездить к Бесову камню староста некоторое время колебался, после чего махнул рукой – ладно, поехали. И снова мотоцикл, рыча мотором, помчался по травянистой целине, оставляя за собой хвост синеватого дыма и примятую колесами траву. Неожиданно Гуров увидел справа от себя чуть заметный след проезжавшего по степи автомобиля. По его просьбе Пал Палыч остановился, и он, выбравшись из коляски, осмотрел замеченную им колею. Что за машина тут проезжала, установить было невозможно – на земле не обнаруживалось даже намека на рисунок протектора. Однако, судя по ширине резины, свой след оставил какой-то внедорожник. Причем, скорее всего, из достаточно дорогих. Но, что самое интересное, колея, оставленная джипом, вела именно к верховьям балки.
Наблюдая за сыщиком, староста усмехнулся:
– Лев Иванович, это, скорее всего, какие-нибудь городские приезжали на поклонение Бесову камню. Наши-то и в дурном сне не помыслят такую идиотчину сотворить. А городские, как видно, от жизни своей совсем умишком оскудели. Во всякие там секты лезут, даже в чернокнижные, объявляют себя слугами Сатаны и едут поклоняться этому булыжнику. Даже жертвы ему приносят… Ну, это вы увидите там, на месте.