Бывшие хозяева Сейхан часто использовали подобное безумие в собственных интересах, направляя вспышки насилия в нужное им русло.
— Однако у нового главы секты — Люка Веннара — далеко идущие планы. Как и мы, он намерен использовать нынешнее ослабление Гильдии для того, чтобы самоутвердиться, посеять в моем прекрасном городе хаос. По одной только этой причине его нужно остановить. Что еще хуже, он заморочил голову моему сыну. Каких только сказок он ему не наговорил: и о якобы еще существующем Ордене тамплиеров, и о священном предназначении секты прислуживать новому богу-королю — вроде самого Веннара, и о кровавом преображении человечества, которое потребует огня и жертвоприношений. Особенно человеческих жертвоприношений. Как сказал мой сын до своего исчезновения, «новая великая чистка возвестит миру о рождении нового короля-солнца».
— И когда это должно произойти? — спросила Сейхан.
— Сегодня в полдень, когда солнце достигнет зенита.
Сейхан бросила взгляд на каминные часы. Остается меньше двух часов.
— Вот поэтому я и принял экстраординарные меры, чтобы гарантировать ваше сотрудничество. Ошейники призваны не только наказывать, но и приспособлены для убийства. Попробуйте покинуть пределы Парижа, и вы встретите самую мучительную смерть. Посмейте не найти и не освободить моего сына — и вас ждет то же самое.
— И если я соглашусь… если мне удастся?..
— Вы получите свободу. Клянусь вам. И в качестве платы за ваши старания я отдам нужные вам документы.
Сейхан задумалась над его предложением. Впрочем, думать долго не пришлось. Ей остается одно — идти на сотрудничество.
Ей было понятно, почему Клод Бопре надел на нее смертоносный ошейник и превратил ее в гончую. Он не осмелился сообщить Гильдии то, что узнал от сына.
Гильдия вполне может позволить Веннару совершить ужасное жертвоприношение, более того, обратить его себе на пользу. Для бывших хозяев Сейхан хаос был благоприятен, даже желателен, ибо позволял добиваться целей. Или же они решат устранить Веннара из-за его спеси и непокорности? И в том, и другом случае Габриель Бопре обречен на смерть. Неудивительно, что его отец ищет помощников вне своего обычного окружения.
— А что это за парень? — спросила Сейхан, посмотрев на Ренни Маклеода. У нее никак не получалось втиснуть этот фрагмент в уже почти сложенную мозаику.
— Он — ваш проводник и ваша карта.
— Что вы хотите этим сказать?
Ренни, должно быть, уловил внезапный интерес к своей персоне и заметно побледнел.
— Посмотрите на его спину, — приказал Бопре. — И спросите его про Жоли.
— Кто такая Жоли?
Услышав эти слова, парень вздрогнул, как удара под дых. Правда, на этот раз его лицо не побледнело, а побагровело. Он бросился к Сейхан, намереваясь вырвать у нее телефонную трубку.
— Что этому ублюдку известно о моей Жоли?! — выкрикнул он.
Прижимая трубку к уху, Сейхан сделала шаг в сторону и, оттолкнув Ренни свободной рукой, повалила его лицом вниз на кровать и придавила ему поясницу коленом. Изрыгая ругательства, Маклеод попытался высвободиться.
— Лежи тихо! — приказала Сейхан, еще крепче прижимая колено к его спине. — Кто такая Жоли?
Ренни повернул вбок голову и одним глазом сердито посмотрел на нее.
— Моя подруга, она пропала два дня назад. Она искала секту под названием «Храм Солнца». Я был в том пабе вчера вечером, пытаясь набрать поисковую партию из числа катафилов.
Сейхан не знала этого слова. Интересно, что оно значит? Однако прежде чем задать вопрос, она посмотрела на обнаженную спину молодого шотландца. Ей впервые представилась возможность хорошенько изучить его татуировки.
Черной, желтой и красной тушью на спине была вытатуирована странная карта — правда, не карта городских улиц и площадей. Это своеобразное произведение искусства в мельчайших подробностях являло собой сложную сеть тоннелей, подземных камер и водоемов. Скорее, это был план некой затерянной системы подземных ходов. Было ясно, что это незаконченная работа — отдельные проходы неожиданно обрывались на краях татуировки.
— Что это? — спросила Сейхан.
Ренни понял, к чему прикован ее взгляд.
— Там исчезла Жоли.
Клод все еще оставался на линии и пояснил более точно:
— Это карта парижских катакомб, наш некрополь, город мертвых.
Через пятнадцать минут Сейхан уже завела двигатель мотоцикла и по двенадцатиарочному мосту Понт-Неф, возведенному еще в Средние века, устремилась вперед. Лихорадочно лавируя в потоке уличного движения, она полетела к левому берегу Сены в сторону Латинского квартала.
За ней, обхватив ее обеими руками за талию, сидел Ренни. Когда же Сейхан, съехав с моста, на всей скорости свернула в лабиринт городских улиц, он вцепился в нее еще крепче.
Она даже не сбросила скорость. Дорога была каждая минута. Отпущенное им время неумолимо истекало.
— Следующий поворот направо! — крикнул ей в ухо Ренни. — Проезжай четыре квартала. Дальше пойдем пешком.
Сейхан послушно выполнила его команду. Другого проводника у нее не было.
Через несколько секунд они оказались на улице Муфтар, старинной пешеходной улице, узкой и извилистой, петлявшей по всему Латинскому кварталу.
Здания по обеим сторонам были возведены много веков назад. Их нижние этажи занимали кафе, булочные и закусочные, где подают сыр и блинчики. На каждом шагу — палатки зеленщиков. Торговцы громко расхваливали свой товар, покупатели не менее шумно торговались.
Сейхан протискивалась сквозь толпы людей, мимоходом обращая внимание на грифельные доски с написанным мелом меню у дверей кафе, огромные караваи хлеба в магазинных витринах. Голову кружили пряные запахи сыров на прилавках, ароматы корзин с цветами, выставленных прямо на мостовую.
И все это время она помнила о том, что покоится внизу, под землей, — о гигантском обветшавшем от времени некрополе, хранилище останков шести миллионов парижан, что в три раза превышало число обитающих наверху жителей города.
Ренни неутомимо двигался вперед на длинных ногах. Его тощее тело легко проникало сквозь нескончаемую людскую массу. Он постоянно оглядывался, дабы убедиться, что не потерял свою спутницу.
В отеле Ренни нашел в шкафу свою одежду: потрепанные джинсы, ботинки армейского образца и красную рубашку, придававшую ему сходство с легендарным Че Геварой. Чтобы спрятать стальные ошейники, они с Сейхан обмотали себе горло шарфами.
Пока они одевались, Сейхан обрисовала молодому шотландцу ситуацию, пояснив, что их жизни зависят от того, удастся ли им освободить пропавшего сына Клода Бопре. Ренни внимательно ее выслушал, задав всего несколько вопросов. В его глазах она заметила проблеск надежды, пришедший на смену страху. Сейхан подозревала, что его решительная поступь вызвана не столько страхом за себя, сколько страхом за жизнь девушки по имени Жоли.