— Вот наглец, — сказал Мандрэг.
— Что? Да, конечно. Положение странное и неловкое. Должен признаться, что Ник, наверное, прав. Вы обратили внимание на этот эпизод после обеда?
— Помнится, вы дали мне понять, что я должен удалиться со сцены.
— Да, верно. Но там ничего особенного и не произошло. Он просто уставился через стол на Ника и произнес что-то непонятное по-немецки.
— Не хватало еще услышать от вас, что он из «пятой колонны», — сказал Мандрэг.
— Вовсе нет. Просто он слишком легко выходит из себя. Но, я думаю, ему удалось напугать Ника. Я заметил, дорогой Обри, что из братьев Комплайнов вас больше интересует Уильям. Я знаю их с самого рождения и предлагаю вам обратить внимание на Николаса. Он быстро становится одним из главных персонажей нашей драмы, хотя роль первого любовника ему, возможно, и не сыграть. Перед нами самовлюбленный молодой человек, весьма напуганный. Он донжуан, которому доставляет удовольствие возбуждать ревность соперника. Но неожиданно он осознает, что разбудил в нем дьявола. Поверите ли, Николас хотел уехать сегодня ночью. Под всевозможными благовидными предлогами: и уважение ко мне, и к даме, и успех приема, но истина в том, что Ник трусоват и хотел удрать.
— Как вам удалось удержать его?
— Мне? — Джонатан поджал губы. — Мне всегда удавалось справиться с Ником. Я дал ему понять, что знаю истинную причину его отъезда. Он испугался, что из его бегства я состряпаю смешную историю и всем ее буду рассказывать. Победило его тщеславие. Он останется.
— Ну а как он думает, что сделает Харт?
— Ник произнес слово «убийство».
Воцарилось долгое молчание. Наконец Мандрэг произнес:
— Джонатан, я думаю, надо было позволить Николасу Комплайну уехать.
— Вот так-так, — воскликнул Джонатан, обхватив колени.
— Честное слово, я думаю, что могут быть неприятности. Харт на пределе.
— Что же, вы думаете, он бросится на Ника со столовым ножом?
— Я думаю, что он невменяем.
— Просто он был немного пьян.
— Но Комплайн тоже. Пока было шампанское и коньяк, он изводил Харта и получал от этого удовольствие. Теперь, видимо, он не так уверен в себе. Кстати, я тоже.
— Обри, вы меня разочаровываете. Наш эстетический опыт идет прекрасно, а вашим единственным ответом…
— Да, мне безусловно интересно. В конце концов это ваш дом, и если вы ничего не имеете против…
— Ничего не имею. Я за все отвечаю. Я собрал труппу, а вам, дружище, предоставил кресло в партере. Пьеса успешно разыгрывается. Так зачем же вам останавливать ее после первого действия, которое превосходно заканчивается уходом Ника из библиотеки? И я думаю, что последнее, что мы услышим перед тем, как на сцене опустится занавес, это громкое щелканье.
— Что?
— Николас Комплайн запрет дверь своей спальни на ключ.
— Дай Бог, чтобы вы оказались правы.
1
На следующее утро Мандрэга разбудил звук раздвигаемых штор. Открыв глаза, он увидел, что комната наполнилась таинственным светом. Горничная сказала, что Хайфолд засыпан снегом. Снегопад был сильнейший, и, хотя к утру немного просветлело, местные старожилы уверяют, что вскоре опять начнется буран. Она разожгла камин и оставила Мандрэга одного созерцать поднос с чаем и размышлять о том, что всего лишь несколько лет назад мистер Стэнли Глупинг, просыпаясь у себя дома, в мансарде дешевого пансиона матери, и не мечтал о подобной роскоши. Воспоминания о тех днях обыкновенно возвращались в первые минуты после пробуждения. И сегодня утром Мандрэг в сотый раз задавал себе все тот же вопрос: почему он не может спокойно наслаждаться происшедшей переменой, почему он терзается от тайного снобизма? Ответа он так и не нашел и, утомясь от размышлений, решил встать пораньше.
Спустившись вниз, он увидел, что за столом завтракает один Уильям Комплайн.
— Доброе утро, — сказал тот. — Чудесный день для купанья.
— Что?
— Вы забыли? Пари на десять фунтов. Ник сегодня ныряет в бассейн.
— Надеюсь, что он забыл.
— Ничего, я ему напомню.
— Знаете, — сказал Мандрэг. — Я бы заплатил и больше, только бы отделаться от этого.
— Вы — может быть, но не мой братец Ник. Он пойдет до конца.
— Но, — тревожно продолжал Мандрэг, — у него не все в порядке с сердцем. Я думаю…
— Это ему не повредит. Бассейн не замерз. Я уже ходил смотреть. Плавать он не умеет. Ему надо будет только влезть в воду там, где мелко, и окунуться. — Уильям довольно хмыкнул.
— Я на вашем месте отказался бы от пари.
— Возможно, но вы не на моем месте. Я ему, будьте спокойны, напомню.
После этого, несколько зловещего, обещания они продолжали завтрак в полном молчании. Вошли Херси Эмблингтон и Клорис Уинн, за ними — Джонатан, пребывавший, казалось, в самом приятном настроении.
— Я уверен, будет солнце, — возвестил он. — Возможно, правда, ненадолго, так что наиболее закаленные из нас должны этим воспользоваться.
— Если ты клонишь к тому, чтобы лепить снеговика, то я этого делать не собираюсь, — сказала Херси.
— А почему бы и нет, Херси? — спросил Уильям. — Что касается меня, я не прочь. Только после того, как Ник искупается. Вы слышали, что сегодня утром Ник должен нырять?
— Сандра мне говорила. Но ведь ты не будешь заставлять его это делать?
— Если он не хочет, это его право.
— Билл, — начала Клорис, — не напоминайте ему об этом. Ваша мама…
— Она еще не скоро встанет, — перебил Уильям. — А Нику, я думаю, напоминать не придется. В конце концов, было пари.
— По-моему, это очень дурно, — неуверенно сказала Клорис. Уильям в изумлении посмотрел на нее.
— Вы все боитесь, что он получит небольшой насморк? — спросил он и добавил: — Еще недавно во Франции я сидел по пояс в снегу и ледяной воде.
— Я знаю, дорогой, но…
— А вот и Ник, — спокойно произнес Уильям. Его брат вошел и остановился у двери. — Доброе утро, — сказал Уильям. — Мы здесь только что говорили о нашем пари. Все считают, что я должен от него отказаться.
— Ничего подобного, — ответил Николас. — Я заставлю тебя выложить десять фунтов.
— Вот видите! — воскликнул Уильям. — Я же вам говорил. Только, Ник, не прыгай туда в своей чудесной новой форме. Я надеюсь, Джонатан одолжит тебе купальный костюм. Или можешь взять мою форму, она побывала…
Тут все — Мандрэг, Клорис, Херси и Джонатан — заговорили разом, а Уильям, безмятежно улыбаясь, налил себе еще чашку кофе.